Фэндом: Final Fantasy XII
Пейринг: Ларса/Баш
Рейтинг: PG-13
Объем: 1 036 слов
Дата: 15.01.2009
Примечания: на заявку 1.27 с сообщества ffkink: читать дальшеЛарса/Баш, постгейм, никакого секса, только сублимация и мозготрах, можно взаимно.
читать дальше
- И все-таки, Судья-Магистр, вам придется рассказать мне, что происходит, - Ларса складывает руки перед собой, соединив кончики пальцев, хмурит брови. Когда он так делает, сразу кажется старше, но только не для тебя. Ты всегда будешь видеть в нем одинокого мальчика, потерявшего семью. "Солидорский сиротка", как насмешничал один из старших розаррийских принцев - пока ты не преподал ему урок хороших манер. Что и говорить - дипломат из тебя всегда был неважный.
- Все в полном порядке, Ваше Высочество, - говоришь ты, прямо встречая его взгляд. Тебе нечего скрывать - все и правда в порядке, - насколько можно назвать "порядком" положение дел в рассыпающейся на глазах империи.
- А мне кажется, ложь с вашей стороны является нарушением профессиональной этики, - парирует последний из сыновей дома Солидор. Его слова звучат безэмоционально и сухо, но в темных глазах ты видишь проблеск сочувствия - и это в сотню, в тысячу раз хуже. Лучше бы он обвинял, угрожал, требовал ответа... Только не жалость! Ты не заслужил его жалости.
- Все в порядке, - твердо повторяешь ты, и это не ложь. Привычка носить маски для аркадийцев естественна, как дыхание, или прием пищи, а ты всегда легко перенимал чужие привычки.
Ларса отпускает тебя усталым взмахом руки, но расслабиться тебе удается только в "своих" покоях, под ненадежной защитой стен и замков. Выдохнуть, скинуть надоевший доспех, рухнуть ничком на кровать, забываясь недолгим беспокойным сном - сном, который, ты слишком хорошо знаешь это, скоро перерастет в обычный кошмар.
Каждый раз - новая арена, каждый раз - новый противник, не меняются только правила. Бей, беги и снова бей, среди сполохов похожей на Мист энергии, под светом чужих лун, на узкой винтовой лестнице в башне старинного замка... Ты уже знаешь и своих врагов, и товарищей по оружию, запоминаешь их изо сна в сон, хотя не должен бы запоминать. И раз за разом выворачивает руки из суставов тяжесть двойных мечей, и непривычный пока еще доспех сковывает движения, и ты снова падаешь на каменные плиты пола, на зеленый газон, на ржавый металл обшивки, падаешь, встаешь и снова бросаешься в бой.
Они зовут тебя Габрантом, но ты и есть Габрант, ты научился отзываться на это имя; они говорят: "Пес, потерявший хозяина", - и ты соглашаешься. Да и кто ты, если не бродячая псина без роду и племени; даже во сне вместо отдыха тебя ждут только бесконечные сражения. Иногда ты выходишь из них победителем, иногда - нет, но в любом из возможных вариантов все равно просыпаешься в своей спальне, задыхаясь, в холодном поту, мечтая забыть - и вспоминая, вспоминая, вспоминая...
Во сне это легче легкого.
Во сне ты Габрант, у тебя в руке меч, перед тобой - враг, и драться так же необходимо, как и дышать. Тебя не удивляет, если противником оказывается кто-то из недавних союзников: в вывернутом наизнанку мире возможно все. Ты просто запоминаешь новые приемы, отмечаешь для себя слабые места, и мельком удивляешься слишком человеческому выражению лица побежденного. Они для тебя - лишь куклы, и сам ты кукла, безликая и бездушная машина для убийства.
Пока однажды, на арене, где под ногами - отполированная до блеска зеркальная гладь замерзшего озера, среди голубовато-стальных сталагмитов тебя не швыряет на колени среброволосый генерал в черном плаще, союзник, по неведомой прихоти рока превратившийся во врага.
- Смотри, - приказывает он и срывает с твоей головы рогатый шлем, и это так не похоже на обычные, затверженные вами наизусть реплики, что ты сначала не понимаешь. Тогда он заставляет тебя нагнуться над блестящей поверхностью, и ты видишь, видишь там, подо льдом, Судья Габрант испуганно смотрит на тебя и не может пошевелиться, его серые глаза широко распахнуты, и лицо не изуродовано шрамом.
Ты закричал бы, если мог, но лед подается под твоими пальцами, и ты начинаешь погружаться - или это тот, другой Габрант поднимается вверх, протягивает тебе руки, а ты не можешь сделать ни вдоха, и тонешь, тонешь...
- Шшш, Баш, тише, тише...
Холодные пальцы на твоем лице, кто-то баюкает тебя, обнимая за плечи, нужно сопротивляться, сбросить наваждение, но из пересохшего горла вырывается только надсадный хрип.
Ты слепо отмахиваешься от этих цепких рук, но они продолжают обнимать тебя, удерживать на плаву, не дают кануть в благословенное забытье.
Неверный свет лампы вырывает из темноты волосы цвета воронова крыла, чеканный профиль, подчеркивает непривычные – слишком взрослые – складки у губ.
- Я здесь, Баш, и ты здесь, слышишь? Где бы ты ни был… Баш фон Ронсенберг, твой господин приказывает тебе!
- Ваше… Высочество.
Ты рывком садишься на постели, в боку колет, как после долгого бега, перед глазами все плывет. Прежнее имя обжигает, словно удар хлыста – и странным образом напоминает об ирреальности происходящего.
Подросток, сидящий на краю твоей постели, молча подает тебе стакан с водой. У Ларсы взгляд тяжело больного, это ты, а не он, сейчас должен сидеть у его постели, держать за руку и успокаивать. Откуда у тринадцатилетнего мальчишки эта манера взваливать на свои плечи чересчур тяжелую ношу и упрямо идти вперед, ответственность за все и вся? Наследственное? Теперь никогда не узнать.
Ты не произносишь рвущиеся с языка слова, но он качает головой, словно читая твои мысли.
- Не прощу, Судья-Магистр, - сухой, официальный тон, теплая рука на твоем плече.
- Ваше Высочество, - ты опускаешь глаза, не в силах больше выдерживать его взгляд. – Я… не уверен, что справлюсь.
- Это нормально, - говорит Ларса Солидор, будущий император Аркадии. – Так и должно быть. Зато я – уверен, а значит, ты справишься. Я не позволю тебе не справиться, слышишь? Я не позволю себе кого-то еще потерять! – его голос все-таки предательски срывается, и тебе хочется, невыносимо хочется обнять, поддержать, не дать сорваться в бездну… Но ты уже не имеешь на это права. Сейчас он – сильнее тебя.
- Я получил письмо, - продолжает Ларса, и губы его трогает неожиданно нежная улыбка, - от Пенело. Утром покажу. Знаешь что, Баш?
Ты молчишь, но ему и не нужен твой ответ.
- Я побуду с тобой, ладно? Все равно заснуть не удастся.
Он остается до утра, рассказывает тихим голосом истории из дворцовой жизни, о Вэйне, Ноа, докторе Сиде и императоре Грамисе, о невидимой Оккурии и Судьях-Магистрах. Перебирает твои волосы, все время прикасается, как будто стоит разорвать этот непрочный контакт – и мир снова исчезнет в призрачном свете нездешних огней.
Но под его монотонную речь ты, наконец, засыпаешь – впервые за полгода – без сновидений. Возможно, кто-то и сказал бы, что это награда за верную службу, но ты можешь поспорить. Твоя служба только началась.
Пейринг: Ларса/Баш
Рейтинг: PG-13
Объем: 1 036 слов
Дата: 15.01.2009
Примечания: на заявку 1.27 с сообщества ffkink: читать дальшеЛарса/Баш, постгейм, никакого секса, только сублимация и мозготрах, можно взаимно.
читать дальше
Один и тот же сон мне повторяться стал:
Мне снится, будто я от поезда отстал,
И я хочу за ним бежать, и не могу,
И все-таки сквозь сон мучительно бегу...
(с) Юрий Левитанский
Мне снится, будто я от поезда отстал,
И я хочу за ним бежать, и не могу,
И все-таки сквозь сон мучительно бегу...
(с) Юрий Левитанский
- И все-таки, Судья-Магистр, вам придется рассказать мне, что происходит, - Ларса складывает руки перед собой, соединив кончики пальцев, хмурит брови. Когда он так делает, сразу кажется старше, но только не для тебя. Ты всегда будешь видеть в нем одинокого мальчика, потерявшего семью. "Солидорский сиротка", как насмешничал один из старших розаррийских принцев - пока ты не преподал ему урок хороших манер. Что и говорить - дипломат из тебя всегда был неважный.
- Все в полном порядке, Ваше Высочество, - говоришь ты, прямо встречая его взгляд. Тебе нечего скрывать - все и правда в порядке, - насколько можно назвать "порядком" положение дел в рассыпающейся на глазах империи.
- А мне кажется, ложь с вашей стороны является нарушением профессиональной этики, - парирует последний из сыновей дома Солидор. Его слова звучат безэмоционально и сухо, но в темных глазах ты видишь проблеск сочувствия - и это в сотню, в тысячу раз хуже. Лучше бы он обвинял, угрожал, требовал ответа... Только не жалость! Ты не заслужил его жалости.
- Все в порядке, - твердо повторяешь ты, и это не ложь. Привычка носить маски для аркадийцев естественна, как дыхание, или прием пищи, а ты всегда легко перенимал чужие привычки.
Ларса отпускает тебя усталым взмахом руки, но расслабиться тебе удается только в "своих" покоях, под ненадежной защитой стен и замков. Выдохнуть, скинуть надоевший доспех, рухнуть ничком на кровать, забываясь недолгим беспокойным сном - сном, который, ты слишком хорошо знаешь это, скоро перерастет в обычный кошмар.
Каждый раз - новая арена, каждый раз - новый противник, не меняются только правила. Бей, беги и снова бей, среди сполохов похожей на Мист энергии, под светом чужих лун, на узкой винтовой лестнице в башне старинного замка... Ты уже знаешь и своих врагов, и товарищей по оружию, запоминаешь их изо сна в сон, хотя не должен бы запоминать. И раз за разом выворачивает руки из суставов тяжесть двойных мечей, и непривычный пока еще доспех сковывает движения, и ты снова падаешь на каменные плиты пола, на зеленый газон, на ржавый металл обшивки, падаешь, встаешь и снова бросаешься в бой.
Они зовут тебя Габрантом, но ты и есть Габрант, ты научился отзываться на это имя; они говорят: "Пес, потерявший хозяина", - и ты соглашаешься. Да и кто ты, если не бродячая псина без роду и племени; даже во сне вместо отдыха тебя ждут только бесконечные сражения. Иногда ты выходишь из них победителем, иногда - нет, но в любом из возможных вариантов все равно просыпаешься в своей спальне, задыхаясь, в холодном поту, мечтая забыть - и вспоминая, вспоминая, вспоминая...
Во сне это легче легкого.
Во сне ты Габрант, у тебя в руке меч, перед тобой - враг, и драться так же необходимо, как и дышать. Тебя не удивляет, если противником оказывается кто-то из недавних союзников: в вывернутом наизнанку мире возможно все. Ты просто запоминаешь новые приемы, отмечаешь для себя слабые места, и мельком удивляешься слишком человеческому выражению лица побежденного. Они для тебя - лишь куклы, и сам ты кукла, безликая и бездушная машина для убийства.
Пока однажды, на арене, где под ногами - отполированная до блеска зеркальная гладь замерзшего озера, среди голубовато-стальных сталагмитов тебя не швыряет на колени среброволосый генерал в черном плаще, союзник, по неведомой прихоти рока превратившийся во врага.
- Смотри, - приказывает он и срывает с твоей головы рогатый шлем, и это так не похоже на обычные, затверженные вами наизусть реплики, что ты сначала не понимаешь. Тогда он заставляет тебя нагнуться над блестящей поверхностью, и ты видишь, видишь там, подо льдом, Судья Габрант испуганно смотрит на тебя и не может пошевелиться, его серые глаза широко распахнуты, и лицо не изуродовано шрамом.
Ты закричал бы, если мог, но лед подается под твоими пальцами, и ты начинаешь погружаться - или это тот, другой Габрант поднимается вверх, протягивает тебе руки, а ты не можешь сделать ни вдоха, и тонешь, тонешь...
- Шшш, Баш, тише, тише...
Холодные пальцы на твоем лице, кто-то баюкает тебя, обнимая за плечи, нужно сопротивляться, сбросить наваждение, но из пересохшего горла вырывается только надсадный хрип.
Ты слепо отмахиваешься от этих цепких рук, но они продолжают обнимать тебя, удерживать на плаву, не дают кануть в благословенное забытье.
Неверный свет лампы вырывает из темноты волосы цвета воронова крыла, чеканный профиль, подчеркивает непривычные – слишком взрослые – складки у губ.
- Я здесь, Баш, и ты здесь, слышишь? Где бы ты ни был… Баш фон Ронсенберг, твой господин приказывает тебе!
- Ваше… Высочество.
Ты рывком садишься на постели, в боку колет, как после долгого бега, перед глазами все плывет. Прежнее имя обжигает, словно удар хлыста – и странным образом напоминает об ирреальности происходящего.
Подросток, сидящий на краю твоей постели, молча подает тебе стакан с водой. У Ларсы взгляд тяжело больного, это ты, а не он, сейчас должен сидеть у его постели, держать за руку и успокаивать. Откуда у тринадцатилетнего мальчишки эта манера взваливать на свои плечи чересчур тяжелую ношу и упрямо идти вперед, ответственность за все и вся? Наследственное? Теперь никогда не узнать.
Ты не произносишь рвущиеся с языка слова, но он качает головой, словно читая твои мысли.
- Не прощу, Судья-Магистр, - сухой, официальный тон, теплая рука на твоем плече.
- Ваше Высочество, - ты опускаешь глаза, не в силах больше выдерживать его взгляд. – Я… не уверен, что справлюсь.
- Это нормально, - говорит Ларса Солидор, будущий император Аркадии. – Так и должно быть. Зато я – уверен, а значит, ты справишься. Я не позволю тебе не справиться, слышишь? Я не позволю себе кого-то еще потерять! – его голос все-таки предательски срывается, и тебе хочется, невыносимо хочется обнять, поддержать, не дать сорваться в бездну… Но ты уже не имеешь на это права. Сейчас он – сильнее тебя.
- Я получил письмо, - продолжает Ларса, и губы его трогает неожиданно нежная улыбка, - от Пенело. Утром покажу. Знаешь что, Баш?
Ты молчишь, но ему и не нужен твой ответ.
- Я побуду с тобой, ладно? Все равно заснуть не удастся.
Он остается до утра, рассказывает тихим голосом истории из дворцовой жизни, о Вэйне, Ноа, докторе Сиде и императоре Грамисе, о невидимой Оккурии и Судьях-Магистрах. Перебирает твои волосы, все время прикасается, как будто стоит разорвать этот непрочный контакт – и мир снова исчезнет в призрачном свете нездешних огней.
Но под его монотонную речь ты, наконец, засыпаешь – впервые за полгода – без сновидений. Возможно, кто-то и сказал бы, что это награда за верную службу, но ты можешь поспорить. Твоя служба только началась.
@темы: кинк-фесты, Final Fantasy XII, джен, 2010, PG-13