[meirit]

Liberi Fatali

Фэндом: Final Fantasy XII
Персонажи: Баш, Восслер, Ашелия
Рейтинг: G
Объем: 1399 слов
Дата: 23.10.2009
Примечания: написано на челлендж fanfic100, тема I.5 - перелом

Рабанастр захлебывался весной. Цветочные гирлянды обвивали все подходящие и неподходящие поверхности, а бесплодную пустыню было не узнать - за каждый дюйм каменистой, рассыпающейся почвы цеплялись упрямые побеги - и цвели, цвели, цвели - будто бросая вызов наступающему жаркому, засушливому лету.
Баш осадил своего чокобо, поднимающего лапами облачка лепестков, и обернулся. Восслер на породистом черном скакуне, зло косящем на случайных прохожих, не смог остановиться так резко и вылетел на полкорпуса вперед, шуганув скучавшую у ворот стражу.
- Нельзя ли поаккуратнее? - проворчал бангаа с серой от старости шкурой, похожей на высушенный инжир. Судя по знаку на нагруднике, он был старшим в смене. Это Баша устраивало как нельзя лучше.
- Нельзя, - высокомерно отрезал он, сдержав улыбку: бангаа близоруко щурился, пытаясь разглядеть нежданных гостей, и постепенно до старика начало доходить, кто именно к нему пожаловал. - Недавно здесь не проезжал такой же торопливый всадник?
Пока привратник соображал, его подчиненные уже успели уразуметь, что к чему.
- Около часу назад, господин мой! - гаркнул один из солдат, молодцевато выпрямившись и щелкнув каблуками. - поскакал в сторону равнин Гизы, причем торопился так, что пыль столбом стояла!
Баш сдержанно кивнул. Похвала уже была готова сорваться с его языка, но парень добавил в свой рапорт лишние детали, и капитан промолчал. Когда-нибудь, пообещал он себе угрюмо, король Раминас внемлет гласу рассудка и перестанет, наконец, набирать в армию неоперившихся сопляков. Или хотя бы создаст заведение, где из этих сопляков будут выбивать дурь прежде, чем доверить ответственный пост.
- Эй, ты там случаем не заснул? - Восслер с трудом сдерживал приплясывающего на месте чокобо. - Девчонка опередила нас на целый час, нужно поторапливаться!
А еще, мрачно подумал Баш, некоторым гвардейским офицерам не меньше салаг-новобранцев не мешало бы научиться держать язык за зубами. Впрочем, Восслера даже могила не исправит - лейтенант мало чем отличался от собственного скакуна. Такой же взмыленный и рвущийся вперед, еще немного - начнет гарцевать на месте и кукарекать.
- Никому ни слова о том, что видели, - рявкнул Баш и махнул приятелю рукой. Тот, как он и предполагал, с места взял в галоп, пролетев через едва приоткрытые ворота в вихре лепестков и перьев.
Капитан тяжело вздохнул и последовал за ним.

В сущности, все дурные предчувствия Баша оправдались разом, когда в полумиле от города они натолкнулись на чокобо без седока, одиноко бредущего по цветущей пустыне. Восслер, увидев на богато украшенном седле королевский герб, требовал немедленно продолжать поиски, но Баш остановил его властным жестом и спешился, бросив лейтенанту поводья.
Заблудившийся чокобо выглядел усталым, он подслеповато щурил глаза и тяжело дышал, словно после долгой скачки. Баш отметил про себя порванную уздечку и влажную попону и опустился перед птицей на корточки.
- В чем дело? - Восслер свесился с седла. - Берешь анализ птичьего дерьма?
- У него лапы поранены, - спокойно ответил Баш, игнорируя нетерпеливый тон друга.
- Какой-нибудь монстр? - уточнил лейтенант.
- Непохоже. Скорее, он сам оцарапался о камни, - фон Ронсенберг поднялся и потрепал птицу по клюву. - И он очень испуган.
- А значит?.. - подсказал Восслер.
- А значит, едем к перевалу, - подтвердил Баш.

Худенькую фигурку, сидящую на скале, они заметили издалека. Девочка лет десяти болтала ногами и швыряла вниз камешки - левой рукой. Повисшая безжизненной плетью правая была едва прикрыта изорванным батистовым рукавом. Баш сделал Восслеру знак подождать и принялся карабкаться вверх по камням, про себя искренне жалея несчастного чокобо, которого заставили брать эту высоту.
Когда он, наконец, взобрался на вершину, тяжело отдуваясь, его встретил надменный взгляд серых глаз.
- Вы опоздали, капитан фон Ронсенберг, - сказала девочка.
- Простите, Ваше Высочество, - он слегка наклонил голову. - Вы позволите отвезти Вас домой?
- С чего бы? - принцесса вздернула подбородок. Сейчас, чумазая и растрепанная, она больше походила на уличного мальчишку, чем на наследницу престола. Мышасто-серые пряди лезли ей в глаза, и она периодически смахивала их грязной рукой, оставляя на лице бурые полосы.
- Потому что Вы ранены, - терпеливо объяснил Баш, возблагодарив небеса, что оставил Восслера внизу. Темпераментный лейтенант сейчас бы уже как минимум ругался по матери, а как максимум - схватился бы за ремень. - Вам нужно показаться врачу.
- Я и здесь неплохо себя чувствую, - отрезала паршивка. - Вы можете быть свободны, капитан фон Ронсенберг.
Баш покачал головой.
- Увы, нет, Ваше Высочество.
- Я приказываю!
- Простите, но приказ короля для меня важнее.
Девочка сосредоточенно свела брови.
- А что именно он вам приказал, капитан?
Ну уж нет. Баш покачал головой, отказываясь отвечать. Он прекрасно знал, что научившаяся у взрослых не только хорошему принцесса может вывернуть любой приказ отца в свою пользу. Вместо этого он спросил:
- Вы позволите?
Девочка кивнула и подозрительно сощурилась, когда он подошел и принялся осторожно ощупывать поврежденную руку. Вот она сморщилась, закусила губу, и Баш кивнул своим мыслям.
- У вас кость сломана. Придется наложить шину. Это больно, - предупредил он.
Принцесса посмотрела на него блестящими от непролитых слез глазами, и вдруг спросила:
- Скажите, капитан, вы верите в волшебство?
- В магию? - не понял Баш. - Но лечебное заклинание тут не поможет, перелом-то ему не срастить.
Девочка помотала головой, выцветшая челка свесились на глаза.
- В настоящее волшебство. В чудеса.
- Не верю, Ваше Высочество, покачал головой гвардеец, гадая, как ему удастся спуститься по скользким камням с раненой принцессой на руках.
- Почему? - спросила она и склонила голову набок.
Баш замешкался. Все объяснения, которые приходили ему в голову, были не для детских ушей. С другой стороны, он уже давно понял, что принцессу не провести - недоговоришь что-нибудь, так она вцепится как клещ, и все равно вытянет ответы на свои "почему", да "отчего".
- Потому что ни разу не видел чуда, - сказал он мягко, - Ваше Высочество. Зато видел, как люди погибали из-за слепой веры. Так что нет, я не верю в чудеса.
- Там, - сказала принцесса, дернув подбородком в сторону нагромождения глыб песчаника, нависающих над узким ущельем в скалах, - есть один камень, на котором весной вырастает цветок. Раз в десять лет, кажется. Если его сорвать, то сможешь изменить свое пред... прина... презначение. Разве это не чудо?
- Старый Далан, - буркнул Баш, делая мысленную пометку поскорее отправить болтуна на пенсию, - сам не знает, о чем говорит. Не растет там ничего, это всем известно.
- А если растет? - упрямо спросила принцесса. - Неужели тебе не хочется попробовать найти его и изменить пре... ну, в общем, ту штуку?
Капитан опустился перед девочкой на колени, чтобы ей не приходилось задирать голову, и очень серьезно сказал:
- Нет. Ни капельки. Ваше Высочество, судьбу нельзя изменить. Сделанного и случившегося не воротишь. Никакое волшебство не может исправить ошибок прошлого. Или вернуть потерянные жизни.
Он прикусил язык, но было поздно – лицо девочки окаменело.
- Продолжай, - сказала она невыразительно.
- Ваше Вы…
- Говори! – крикнула принцесса, и ее пронзительный крик заметался среди скал испуганным эхом.
Баш опустил глаза. И договорил через силу:
- Ни один чудесный цветок не сможет оживить ваших родных.
- Я знаю, - сказала она чересчур взрослым голосом, но губы у нее все равно дрожали. – Но разве судьба – это не то, что случится? Причем тут прошлое, и чума, и… Я только хотела стать настоящей принцессой… И чтобы папа, наконец, посмотрел на меня!
Он вдруг очень отчетливо представил себе – каково это, ребенку жить в замке, погруженном в траур. Потерять одновременно мать, и братьев, и отчасти – отца, замкнувшегося в своем горе.
"Нет, - подумал Баш, - я лгу сам себе. Я не могу этого представить. У меня хотя бы был Ноа… Все, что у меня было – это Ноа".
- Ваше Высочество, - сказал он осторожно, - быть может, вы хотели бы заняться фехтованием?
Ашелия Далмаска подняла голову. Глаза ее все еще блестели, но, судя по плотно сжатым губам, рыдания отменялись.
- Да. Ты научишь меня?
- Всему, что я знаю сам, - кивнул Баш. Он хотел сказать ей, что ему самому это знание в свое время не слишком-то помогло, что мечом не отмахнешься от болезней и горестей, но не смог – потому что принцесса смотрела на него с жадностью и надеждой.
- Тогда пойдем!
Она вскочила на ноги, скривилась, придержала поврежденную руку.
- А как же цветок? – спросил гвардеец, протягивая ей ладонь.
- Ну его, - принцесса тряхнула волосами. – Я сама изменю свое назначение, - и еще ногой сердито топнула. – Ну? Что встал, как пень? Пошли же!

Обратно в Рабанастр они ехали медленно, чтобы не потревожить руку принцессы, уложенную в самодельный лубок. Баш бережно придерживал девочку за талию, недовольный чем-то Восслер в кои-то веки молчал.
А из-под лап чокобо летели лепестки цветов, каждый из которых был готов изменить чье-то предназначение.