[meirit]

Фэндом: The vision of Escaflowne
Персонажи: Ван, Фолкен
Рейтинг: G
Объем: 662 слова
Дата: 23.09.2008

Младшему брату - два месяца, старшему - десять лет, и малыш Ван, кажется, простудился. Старая нянюшка причитает, что в младенческом возрасте это особенно опасно, да еще и король с королевой отлучились из замка, а Фолкен бегает за холодными компрессами и чистыми пеленками, потом - в город, к травнику, сбивается с ног, лишь бы помочь братишке, и у него даже зубы сводит от бессилия. Ему страшно, все валится из рук, он разбивает одну за другой три плошки с водой и даже не замечает, что режет пальцы, ползая по полу и собирая осколки. Потом он всю ночь сидит у колыбели, прислушиваясь к неровному дыханию младенца, а утром кормилица обнаруживает абсолютно здорового и радостно гугукающего Вана и Фолкена, который заснул, скрючившись на неудобном стуле.
Когда возвращаются родители, им никто ничего не говорит, но Фолкен втайне гордится собой - он сумел выходить брата!
Он еще очень счастливый мальчик.

Младшему брату три года, старшему - тринадцать, и отец дарит ему настоящего взрослого скакуна - не то, что пони, которые были до этого. Фолкен в первую же поездку берет с собой Вана и они умудряются улизнуть от сопровождавших их гвардейцев. Весь дворец ставится по этому поводу на уши, король мрачно грозится выпороть сыновей, как только эти шалопаи вернутся, королева рыдает, прислуга мечется, не зная, что делать. Принцы возвращаются поздно вечером, когда уже стемнело, чумазые, измученные и донельзя счастливые - вернее, возвращается Фолкен, несущий на закорках дремлющего брата. Пешком, поскольку роскошного скакуна астурийских кровей, подарок на день рождения, они потеряли в лесу. И король вслед за супругой бросается на встречу сыновьям, забывая на время про обещанное наказание.
Они все еще счастливая семья.

Младшему брату пять лет, старшему - пятнадцать, и оба, как могут, пытаются утешить маму, потому что отца больше нет. Фолкен и сам еле сдерживает слезы, но он напоминает себе, что теперь он - мужчина, он должен защищать маму и мелкого. А Ван ревет в три ручья - ему пока еще можно просто плакать, не боясь показаться слабым.
"Принц Фолкен должен пройти ритуал престолонаследия и сразить дракона!" - говорят советники, принц слушает и кивает, и только королева, чувствуя недоброе, умоляет его повременить с этим.
А он смеется - ее мальчик, ее отрада и гордость, смеется задорно и звонко, и нежно целует ее в лоб, как всегда целовала она - его.
- Конечно, я вернусь. Нельзя же доверить Фанелию такому плаксе, как Ван! Вот увидишь, из меня еще выйдет неплохой король, мама...
Он уже научился лгать родным, потому что не хочет, чтобы они видели, как глубоко пустил в нем корни страх. "Я не справлюсь". "Я не сумею". "Я недостоин". Все эти мысли надежно спрятаны за сияющим фасадом - для мамы, для брата, для всей страны он - принц на белом коне, рыцарь в сверкающих доспехах.
И Фолкен уходит на бой с драконом, расправив плечи, с улыбкой - уходит, чтобы никогда не вернуться прежним.
У него пока еще есть родина.

Младшему брату - десять лет, старшему - двадцать, и они, кажется, расстались навсегда. Ван учится владеть мечом, владеть собой и не верить в то, что его брат вернется в Фанелию. Пока еще - не ненавидеть, просто - не верить. Фолкен бьется в хитросплетении интриг империи Зайбах - чародеи, военные, министры - все стремятся добиться власти и влияния. И бывший фанелийский принц решает, что ему тоже надо собрать какую-то толику власти - этой неразменной имперской валюты. Там, где не справлялось тщеславие, его выручает отчаяние, граничащее с одержимостью. Будущее его все еще окутано туманом, но он стремится к нему так же неукротимо, как летит к цели стрела, сорвавшаяся с тетивы.
Он пока еще верит в то, что империя поможет ему исполнить мечту.

Младшему брату - пятнадцать лет, старшему - двадцать пять, и их мир начинает рушиться. Ван встречает девушку с Призрачной Луны и теряет родину, Фолкен встречает брата и теряет веру в империю.
Они - по разную сторону баррикад, их разделяют годы, цели и убеждения, а узы родства предстают едва ли не фикцией, давно забытым недоразумением.
И все же их единственный шанс - попытаться понять друг друга.
Они еще могут это сделать.