[meirit]

Фэндом: Fushigi Yuugi Genbu Kaiden: Kagami no Miko
Пэйринг: Хикицу/Томите
Рейтинг: R
Предупреждение: PWP
Объем: 2 112 слов
Дата: 08.03.2009

Отголосок лавины прогремел и растаял, и на горы снова опустилась тишина. Нехорошая, выжидающая.
Томите ошалело повертел головой.
- Уруки! Такико! Марико! Они...
- Очевидно, остались с другой стороны завала, - кивнул Хикицу.
- Мы должны их спасти!
- Как? – Пятый Хранитель опустился на вывороченный из земли валун. Лавина буквально смела редкий перелесок, чудом выросший на горном склоне, и далеко внизу ее снежно-белые языки врезались в лес, корежа и ломая вековые деревья. Подобное препятствие так просто не обойти, тут Хикицу был прав, но...
- Не можем же мы просто сидеть, сложа руки! - Томите почесал в затылке.
- Вовсе нет, - Хикицу палочкой набросал на снегу грубую карту. - Мы просто пойдем по этой стороне хребта до следующего перевала. Уруки вполне способен позаботиться о девушках - и, если уж на то пошло, наверняка догадается, где мы можем перехватить их.
Томите, слегка ошалев от избытка информации и непривычно длинной речи своего друга, напряженно спросил:
- А Шиги? Вряд ли он так просто отступится, если уж вцепился нам в хвост.
Взгляд Хикицу стал непроницаемым.
- Значит, мы должны увести Шиги и его солдат за собой, - твердо сказал он.
***
Тем же вечером двое Хранителей грелись у крошечного костерка, жевали безвкусный сухой паек (вся живность разбежалась из предгорий, почувствовав приближение лавины, и Томите так и не удалось продемонстрировать свое искусство охотника) и разговаривали.
Вернее, говорил Томите, а Хикицу привычно молчал и прятал глаза за отросшей челкой.
- И, понимаешь, я вроде бы и не хотел, но так вышло, и я остановился, внезапно, понимаешь, и она на меня наткнулась... - Томите запнулся, чувствуя, что несет уже совсем околесицу, и неловко закончил:
- Ну и вроде как получилось, что мы обнимались. Но мы не обнимались!
Он ненадолго замолчал, глядя в огонь, но сидеть спокойно было выше его сил. Поэтому не прошло и пары минут, как он снова принялся увлеченно рассуждать об удивительной одежде Марико (и почему Такико не носит такую же юбку? Он, Томите, считает, что это отличная мода; наверняка в том мире, откуда пришла их неожиданная гостья, все девушки носят такие юбки, и должно быть это не другой мир, а натуральный рай на земле).
Хикицу сосредоточенно смотрел, как искрами рассыпаются хрупкие еловые веточки в костре, и до боли стискивал кулаки, а ничего не подозревающий Томите продолжал:
- И потом, когда она потягивается, знаешь, сразу становится заметным, какие у нее... ну, знаешь... Такие, такие...
Он даже жестами обрисовал, какая часть тела Марико Кобаяси вызывает у него наибольший интерес. Хикицу хмыкнул, и Томите настороженно спросил:
- Что?
- Нет, ничего, - старший из Хранителей поворошил прогоревшие ветки.
- Знаю, знаю, - махнул рукой Томите. - Она напоминает тебе Айру, поэтому ты не одобряешь мою болтовню, но... Ведь это нечестно! Такико только об Уруки и говорит, и теперь еще Марико оказалась с ним! А как же я?..
У него был такой обиженный вид, что Хикицу не стал уточнять, кого именно на самом деле напоминает ему эта девица из другого мира.
- Понимаешь, - продолжил юноша, - я путешествовал с Такико с самого начала! Если бы не я, ну, не моя мама, она бы даже не узнала, что она жрица! А все, что я получил взамен - "Уруки, ах, как там Уруки!" - зло передразнил он и фыркнул. - И на что я жалуюсь?
- У Марико есть Такуми, - сухо напомнил Хикицу.
- А почему же тогда она?.. - начал Томите и осекся.
- Марико, - вздохнув, объяснил его друг, - тоскует по своему возлюбленному. Ей страшно и одиноко в незнакомом мире, естественно, что ей хочется почувствовать себя в безопасности. Не ее вина, что безопасными она считает мужские объятия.
- Но как же... - тоскливо протянул Томите.
- И любой, кто воспользуется слабостью и неопытностью этой девушки, недостоин называться мужчиной, - сурово закончил Хикицу, проклиная себя за то, что поддержал этот дурацкий разговор. Щеки Томите порозовели.
- Я вовсе не собирался пользоваться... Ерунда все это! - обиженно буркнул он. - Все равно я даже не знаю, о чем разговаривать с девчонками.
- Ну, с Такико же ты разговариваешь.
- Такико не считается, она жрица, а Марико... Мне кажется, она обиделась на нас за то, что мы не верим в ее силы. Но она же правда устала, почему было не принять помощь?
- Чужая душа - потемки, - еле слышно пробубнил Хикицу и немного отодвинулся от костра, надеясь, что горный воздух остудит его не в меру разыгравшееся воображение.
Томите опустил голову.
- А тебе когда-нибудь приходилось?.. - неразборчиво пробормотал он.
- Что? - без особого интереса переспросил Хикицу.
- Ну, ухаживать за девушкой?
- Чамука, - голос Хикицу был сух и саркастичен, - последний год я просидел в ледяной пещере в компании волков, охраняя, как я думал, труп своей сестры. Как ты думаешь, у меня были возможность и желание ухаживать за девушками?
Томите вспыхнул до корней волос, ему казалось, еще чуть-чуть - и из его ушей повалит пар. Конечно, он и не думал оскорблять своего друга. Честно говоря, он вообще не думал, а сморозил как всегда первое, что в голову пришло, и вот теперь...
- Прости... - выдавил он, - я не хотел...
Его бессвязные извинения словно прибой о скалу разбились о спокойную улыбку Хикицу. Томите почувствовал острую необходимость подобрать челюсть: его друг улыбался настолько редко, что все зафиксированные случаи можно было пересчитать по пальцам одной руки, а тут...
Юноше подумалось, что коснись он сейчас ладонью щек - наверняка обожжется. Хикицу придвинулся чуть ближе, протянул руку - Томите замер, будто испуганный зверек, загипнотизированный ленивой грацией хищника. Казалось, все вокруг замерло в ожидании - даже костер прекратил потрескивать, и ни малейшее дуновение ветерка не колебало ровное пламя, лижущее ветки.
- А как бы ты поступил, если бы Марико сделала так? - почти промурлыкал Хикицу, мягко касаясь губами губ Томите.
Тот едва не задохнулся от неожиданности, настолько это было неправильно, неестественно... Невероятно. Он почувствовал, как холодные пальцы Хикицу касаются его шеи, и словно против воли запрокинул голову, повинуясь какому-то дремучему инстинкту. Его друг тут же воспользовался представившейся возможностью - Томите едва сдержал стон, когда Хикицу чуть прикусил мочку его уха, спустился ниже, целуя то место, где заполошно бился пульс... И вдруг все кончилось,
Хикицу отстранился.
- Т-ты... - в лучших традициях Хацуи выдавил парень.
Хикицу, словно во сне, коснулся его волос, и Томите дернулся, как от удара.
- Марико не стала бы так делать, - наконец сказал он. Его трясло, как в лихорадке; он и сам не понимал, что с ним происходит. Когда Марико внезапно прижалась к нему на узкой горной тропе, у него пересохло во рту и закружилась голова, но те ощущения не шли ни в какое сравнение с только что произошедшим. "Я схожу с ума, - подумал он, машинально облизывая губы и стараясь не встречаться взглядом с Хикицу. - Я определенно тронулся. Это не может, не должно быть так..."
Ему стало жарко, и он вдруг отчетливо понял, что единственный источник прохлады тут - руки Хикицу... Губы Хикицу... Объятия Хикицу...
Он сам, заторможенно, как в тумане подался вперед и неумело поцеловал своего друга. Они столкнулись носами, и это было мокро, и смешно, но Хикицу все понял правильно - он запустил пальцы в растрепанную шевелюру друга, и принялся целовать его - совсем не так, как в первый раз: медленно, чувственно. Десять поцелуев в левый уголок рта, десять - в правый. Томите чувствовал себя воском в умелых руках - он не знал насчет последнего года, но раньше Хикицу явно приходилось делать это... Юноша старался не думать, что именно включает понятие "это", но одного только сладкого ужаса предчувствия хватило, чтобы судорогой выкрутить тело. Томите вскрикнул и затих, ощущая внезапную опустошенность. В штанах было мокро и липко.
- Прости, - он попытался высвободиться из крепких объятий, но это оказалось не так-то просто. Теплое дыхание шевелило волосы у него на затылке. Хикицу гладил его плечи, и вслед за его прикосновениями из мышц уходили усталость и напряжение.
- Марико бы не оценила, - прошептал он, и Томите почувствовал, что опять краснеет.
- Прости, - повторил он, и все-таки выпутался из ласковых рук. Рубашка его оказалась спущена с одного плеча, шея горела, и вообще, выглядел он настолько растерзанно, что самое время было появиться Шиги и компании, у которых имелась привычка выскакивать, откуда ни возьмись, в самый неподходящий момент.
- Мне нужно умыться! - выпалил Томите и умчался куда-то в лес, ломая кусты.
Хикицу облокотился на обледенелый валун и облизнул губы. Определенно, реакция Томите заслуживала внимания и тщательного изучения. Светловолосый Хранитель улыбнулся и подумал, что в чем-то он даже благодарен Марико Кобаяси.
***
Путешествие по предгорьям против обыкновения проходило в молчании. Томите не трещал без умолку, описывая свои впечатления от окружающего пейзажа, не рассказывал в красках особо удачные моменты их приключений.
Напротив, он мрачно и сосредоточенно шагал вперед, никак не реагируя на вялые попытки Хикицу начать беседу.
Небо как будто чувствовало настроение путешественников - низкие тучи хмурились, обещая скорый снегопад.
- На месте Уруки я бы сейчас изо всех сил искал укрытие, - задумчиво сказал Хикицу, рассматривая окрестности. - И нам бы тоже не помешало.
Томите пожал плечами и ускорил шаг.
Когда началась метель, они так и не обнаружили пригодного для ночевки укрытия. Томите упрямо шагал вперед, и Хикицу не оставалось ничего другого, кроме как запахнуть поплотнее плащ и следовать за ним. Ветер сек щеки снежным крошевом, тропинки почти не было видно – да и вообще видимое пространство кончалось где-то на расстоянии вытянутой руки. Томите один раз уже провалился по пояс в сугроб, откуда Хикицу пришлось вытягивать его за шиворот, но как только юноша оказался на утоптанной тропе, он сразу же отшатнулся, словно прикосновение друга жгло его огнем. Наконец старшему из Хранителей надоел этот бессмысленный поход в никуда – углядев среди снежной кутерьмы неглубокую нишу в скале, он бесцеремонно подхватил Томите под локоть и толкнул в ту сторону.
Пещерка оказалась совсем крошечная, но все же это было укрытие от беспощадного бурана. Чтобы уместиться в ней вдвоем, им пришлось тесно прижаться друг к другу, и Хикицу сразу же почувствовал крупную дрожь, бьющую его друга.
- Шшш, - его шепот был не громче свиста ветра, беснующегося снаружи. – Не бойся, я не сделаю ничего против твоей воли.
- Я и не боюсь, - Томите возмущенно дернулся, случайно заехал Хикицу локтем под ребра, и извернулся в его объятиях так, что они оказались лицом друг к другу. – Вот ни капельки!
- Да? – насмешливо переспросил Хикицу, и, не удержавшись, поцеловал юношу в кончик носа.
Томите чихнул и попытался, насколько это было возможно, отстраниться. Увы, как бы ему ни хотелось, чтобы пещера была побольше, все равно он вынужден был оставаться в объятьях Хикицу. И его тело весьма недвусмысленно реагировало на подобную близость.
"Марико, думай о Марико!" – зажмурившись, приказал себе юноша. Но как он ни старался представить светловолосую девушку в короткой юбке, ему мешало осознание того, что здесь и сейчас Хикицу обнимает его за талию – "как девчонку!" – и прижимает к себе. Заледеневшие от укусов морозного ветра щеки пощипывало, и Томите с ужасом понял, что опять краснеет. Хорошо хоть, что в пещерке темно и ничего не видно. И одновременно – очень плохо, потому что каждое прикосновение в темноте ощущаешь в сто раз острее.
Вот Хикицу наклоняется так близко, что Томите чувствует чужое дыхание на своих губах, но почему-то медлит, не целует. А по всему телу уже растекается тепло, и непривычная слабость, и единственный способ прекратить это – самому податься вперед. Теперь он знает, что сперва надо склонить голову набок, и поцелуй, сначала неуверенный, становится глубже. Язык Хикицу скользит по губам Томите, и тот покорно приоткрывает рот, но ему мало, хотя он уже до боли стиснул ребра друга – лишь бы прижаться ближе, еще ближе…
Руки Хикицу каким-то образом оказываются под рубашкой Томите, и юноша вскрикивает, чувствуя холодные пальцы на разгоряченной коже; и стонет, когда Хикицу сжимает его сосок.
Он уже не вспоминает о Марико или Такико, он не помнит о метели снаружи – все, что имеет значение – это жадные, торопливые поцелуи, уже согревшиеся ладони, шарящие, кажется, по всему телу, и разноцветные искры перед глазами. Хикицу сильнее надавливает коленом, просовывает его между ног Томите, поцелуем ловит стон с приоткрытых губ. Несколько суматошных, неловких движений, пока они не находят общий ритм, и Томите выгибается в руках Хикицу, чувствуя приближение разрядки.
Все опять кончается слишком быстро, но у Томите нет сил вырываться и убегать – тяжело дыша, он прижимается к груди своего друга и с изумлением слышит бешеный стук чужого сердца.
И ему становится сладко и жутко от внезапного осознания: его близость действует на Хикицу точно так же. Отчего-то эта мысль придает ему храбрости, и он, повозившись с застежками, запускает руку за пояс штанов Хикицу, и, шалея от собственной безнаказанности, сжимает напряженную плоть. Хикицу резко выдыхает сквозь зубы, запрокидывает голову, и Томите, смелея, начинает двигать рукой вверх-вниз, целуя беззащитную шею своего… друга?.. Любовника?.. Сейчас ему все равно.
Когда Хикицу вздрагивает всем телом, уже Томите заглушает его стон поцелуем. Они лежат, обнявшись, и пытаются отдышаться, и Томите расслабленно думает, что если бы не Марико, они бы никогда не оказались здесь.
Похоже, ему тоже есть за что благодарить Марико Кобаяси.