Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фэндом: Final Fantasy XII
Пейринг: Восслер/Баш
Рейтинг: G
Объем: 349 слов
Дата: 23.04.2008
Примечания: на заявку 02 с кинк-феста на сообществе Серафин: Баш сразу после Нальбины, Восслер не верит в случайность его побега. Жесткий секс.
Кинк: у Баша длинные волосы (бороду можно сбрить )

- Эй, осторожнее, больно все-таки, - попытался Баш урезонить своего мучителя, но тот явно не принял его слова всерьез.
- #@$%@!
- Молчи уж, - Восслер продолжил пытку, нисколько не смущаясь цветистой брани из уст фон Ронсенбурга.
Баш зажмурился, пытаясь отвлечься от этого жестокого ритма - вверх-вниз, вверх-вниз. Конечно, в Нальбине бывало и похуже, но капитан, как выяснилось, просто не был готов к предательству человека, которого он считал своим другом. А Восслер безжалостно продолжал:
- Есть какие-нибудь мысли...
- Есть! Чтобы ты прекратил эту ерунду!
- ...по поводу вашего побега? - невозмутимо закончил Азелас.
Баш попытался еще раз прокрутить в голове все предшествующие события. Сделать это, с учетом отвлекающего фактора у Восслера в руках, было нелегко, но, в конце-концов, его учили в свое время анализировать действия противника в сложной ситуации. Правда, признался себе Баш, ситуация никогда еще не была настолько сложной.
Отрывистый стон сквозь зубы, и, резко, на выдохе:
- Все прошло слишком гладко.
- Да, - согласился Восслер вместе с очередным жестоким рывком.
- Сделанного не воротишь, - буркнул Баш, пытаясь найти более удобное положение, чтобы каждый раз не было так больно, но сильные пальцы крепко сжали его плечо, не давая шевельнуться - Азелас был неумолим.
- Но ты же понимаешь, да? - выдохнул он, и Баш скривил губы в подобии улыбки, хотя и знал, что Восслер не видит его лица.
- Понимаю. Безопасность, секретность, и все такое прочее. Не волнуйся, у меня... свои пути.
Последнее судорожное движение - и мучитель оставил, наконец, свою жертву, отстранился, созерцая результат своих трудов.
Баш с опаской протянул руку назад. Вместо живописного вороньего гнезда по плечам рассыпались роскошные, тяжелые золотые пряди, которым могла бы позавидовать любая знатная дама.
Восслер отложил расческу и жизнерадостно заявил:
- Ну вот, теперь заплетем тебе косу...
Капитан фон Ронсенбург сдавленно рыкнул, схватил нож и одним движением оттяпал внушительный хвост.
- На, - сунул он Восслеру отрезанное богатство, - оставь себе на память.
Обиженная физиономия приятеля была лучшей наградой за мучения, и Баш мстительно подумал, что в следующий раз, если он попадется имперцам, лучше сразу драться насмерть, потому что еще одного расчесывания волос он бы просто не пережил.

@темы: слэш, 2008, кинк-фесты, Final Fantasy XII, G

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фэндом: Final Fantasy XII
Пейринг: Вэйн/Бальфир
Рейтинг: PG-13
Объем: 740 слов
Дата: 22.04.2008
Примечания: на заявку 04 с кинк-феста на сообществе Серафин: Вэйн/Бальфир, за полгода-год до игры. Встреча на нейтральной территории. "Это вы научили меня выживать"(с).

Ветер с моря теплый и ласковый, он играет с прядями твоих волос, как расшалившийся котенок. Он свободен и беззаботен, и я ему немного завидую. Самую малость. Солнце проводит золотистую дорожку по ленивым волнам, кричат чайки, и так приятно просто поваляться на песочке, не думая… ни о чем.
На мгновение забыться, и, как в детстве, доверчиво ткнуться носом в твое плечо, замирая от осознания собственной смелости.
Только мы ведь уже не дети. И тут не Аркадис. Тут – свободный, мать его, торговый порт Бальфонхейм, где старший принц Дома Солидор может появляться только в сопровождении Судьи-Магистра. Даже если ему захочется посидеть на пляже и поболтать с бывшим другом.
Я снова сажусь прямо, умудрившись в процессе изобразить церемонный поклон.
- И все-таки, что привело столь блистательную особу в нашу глушь?
Все в лучших традициях дворцового этикета – сладость и горечь в точно выверенной пропорции. Но ты не улыбаешься. Ты, кажется, совсем разучился улыбаться.
- Политика, - взгляд в сторону застывшего неподалеку Судьи. Вот истукан железный – точь-в-точь как доспехи, стоящие в Верхней Галерее императорского дворца. И такая же затхлая пустота внутри. Я знаю, я проверял.
Ты видишь мою гримасу и, как всегда, угадываешь следующий вопрос:
- Тебе будет неинтересно.
- А ты попробуй, вдруг получится.
Мы похожи на фехтовальщиков, впервые взявших в руки непривычное оружие. Ходим кругами друг против друга, выжидая, пока другой совершит ошибку. Раньше было не так. Или это я не замечал?
Ты-то ведь всегда во всеоружии, правда?
- Не думаю, что результат будет стоить затраченных усилий.
Пушистая прядь волос упала на лицо, и ты сдуваешь ее в сторону до того, как я поднимаю руку. Ну что ж, правила ясны, ставки сделаны.
- А если я скажу, что неделю назад в Бальфонхейме появились розаррийские агенты?
Вот и проблеск интереса, не разглядывай я тебя так пристально, на грани приличия и непочтительности – не заметил бы. Значит, теперь только так, да?
Нарочито долго потягиваюсь, наслаждаясь моментом. Малыш Ффамран тебе больше неинтересен, зато воздушный пират Бальфир еще может удивить. У него, Бальфира, вообще привычка такая – всех удивлять.
Но иногда меня это начинает раздражать, вот как сейчас.
- Информация надежная? – ты напряжен, ты внимательно наблюдаешь, и я купаюсь в этом внимании, пусть даже оно предназначено не мне.
- Надежнее некуда, - с усмешкой отвечаю я.
Мелкий песок – перетертые морем почти в пыль кусочки коралловых рифов – кажется розовым в свете заходящего солнца. Я опрокидываюсь навзничь и долго-долго разглядываю лиловеющее безоблачное небо. Тонкий, еле заметный серпик луны уже висит в зените, бросая вызов угасающим краскам дня. Ты терпеливо ждешь. И я жду тоже.
Чего – я и сам не знаю.
Наконец ты произносишь:
- И?..
Твой голос не громче шепота волн, и кажется, что ты спрашиваешь просто из вежливости, чтобы заполнить паузу в ничего не значащем разговоре. И все-таки мне приходится скрыть довольную улыбку. Пусть маленькая, но победа.
Я переворачиваюсь на живот, черчу пальцем на мягком песке, стираю и начинаю снова.
"Н+Р".
Знак вопроса.
Песок рассыпается под моими пальцами.
- Знаешь, сложно не заметить, когда в вольном пиратском городе появляются высокопоставленные вельможи. Особенно из Набрадии, их акцент за версту выдает.
"А+Н".
Зачеркнуть.
- Полагаю, при дворе Аль-Шарифа не одобрили стремление Набудиса оказаться под крылышком Империи. И теперь всячески уговаривают набрадийцев не подписывать договор с Аркадисом.
"А", "Р", маленькая "н" посередине. Стрелочки к ней. Восклицательный знак.
- И если они добьются своего – будет война. Так что тебе понадобится все твое красноречие.
Я кошусь на бесстрастную маску, в которую превратилось твое лицо. Никакой реакции, как будто я сообщил новость столетней давности, которую уже вовсю обсуждают старушки в Нижнем Аркадисе. Ну что же, это твоя игра, но никто не будет винить пирата, если он смухлюет.
Легко поднимаюсь, отряхиваю одежду. Песок – не грязь, к ногам не липнет, может быть, я променял роскошь Империи на вольный порт и поэтому тоже.
Одно как бы случайное движение – и я прижимаюсь к твоей груди, а губы ищут губы.
Ну, по крайней мере, кое-что в этом безумном мире остается неизменным.
Вкус твоих поцелуев, например.
Разорвать объятие и отстраниться – почти невыполнимая задача, но я прошел хорошую школу под твоим руководством.
Следующий ход – небрежно сообщить:
- Возможно, мы продолжим обмен информацией в другой раз. Если, конечно, награда будет столь же впечатляющей.
Встать.
Развернуться, чтобы уйти.
Впрочем, недостаточно быстро, чтобы не увидеть в твоих глазах одобрение и интерес. Ко мне, не к источнику информации. И слабую пародию на улыбку, тронувшую твои губы – награду куда более ценную, чем все золото мира.
Да, мой принц. Пират Бальфир не так уж и прост, и вам потребуется время, чтобы его разгадать.
Но вы же сами меня этому научили.

@темы: слэш, 2008, кинк-фесты, Final Fantasy XII, PG-13

---

Фэндом: Final Fantasy XII
Пейринг: Баш/Бальфир
Рейтинг: G
Объем: 134 слова
Дата: 21.04.2008

Цена доверия не так уж высока, когда давно подброшена монета… Дрожит соленой каплей у виска такая нежеланная победа – но ты не трусь, бродяга, ты держись, хватай судьбу за хвост в нелепом споре. Цена доверия – всего лишь одна жизнь, цена любви – три точки в приговоре.

Ты разбираешься в путях небесных сфер, ты знаешь об устройстве мирозданья, не так ли, самый честный лицемер? Так почему ты вздрогнул от касанья его руки – пропущенный удар, еще две лжи в извивах сладких истин – он для тебя, конечно, слишком стар. Ты для него – порочен и корыстен.

Вас двое против черствости дорог, вы рядом – даже если и не вместе, и где-то кто-то вяжет узелок из нитей безрассудности и чести. Удачнее не выпадет расклад, пусть клятвы и слова – все выйдет боком, вы разделить успеете тот яд. Цена доверия не может быть высокой.

@темы: слэш, 2008, Final Fantasy XII, G

---

Фэндом: Final Fantasy XII х Final Fantasy Tactics
Пейринг: Бальфир/Зальбааг
Рейтинг: PG-13
Объем: 354 слова
Дата: 21.04.2008
Примечания: на заявку 09 с кинк-феста на сообществе Серафин: Во время тактикс Бальфир встречается с Зальбаагом Бувье, в котором поочередно просыпаются то Баш, то Ноа... причем второй пытается всеми правдами и неправдами заставить пирата найти спящего Неумирающего Вэйна, а первый просто пытаеться сказать все то, что не сказал при жизни.
Бальфир просто хочет потрахаться все равно с Зальбаагом, Башем или Ноа, причем его прикалывает постоянная смена.
К тому же, он-то знает, что Вэйн давно проснулся и за всем этим наблюдает.

- А я хочу знать, как это работает, - сказал Бальфир, по сужающейся спирали обходя Зальбаага. – У любого устройства должен быть переключатель…
Глава Ордена Северных Небес нервно сглотнул и отступил вглубь комнаты. Пират слегка изменил траекторию движения и опять обошел его кругом.
- Где-то должна быть кно-поч-ка, - мурлыкнул он, выстукивая по металлическому наплечнику рыцаря живенькое стаккато, - так где же она?
Зальбааг неуверенно схватился за меч. Бальфир придвинулся ближе, ловко избавляя свою жертву от доспеха – все не такого хитрого, как у имперских Судей. Следующей на очереди оказалась рубаха. Рыцарь вздрогнул от прикосновения и вдруг нахмурился.
- Бальфир, я…
- Опаньки, - неизвестно чему обрадовался пират, - как мы заговорили.
- Бал… да прекрати ты, я серьезно! А-ах… Нам надо поговорить!
- Поговорим, - согласился Бальфир, сосредотачиваясь на ремне, - ох, как мы поговорим… Я бы даже сказал, проверим на практике одну занимательную теорию…
***
В утесе над замком Эгроуз кто-то давным-давно вырубил каменные ступени. На них восседал Бальфир и целеустремленно швырял мелкие камушки вниз. Пока ни один из них до вожделенной цели – жестяного флюгера на главной башне – так и не долетел.
Но пират не был намерен так просто сдаваться.
- Ну да, в этот раз не удалось, - сообщил он, казалось, ветру и скалам. – И что? Это не повод не пробовать.
Никого больше в окрестностях не наблюдалось, но, тем не менее, какой-то ответ Бальфир получил – судя по тому, как задумчиво склонил голову, выслушивая невидимого собеседника, а потом насмешливо фыркнул.
- Уволь, эта теория себя не оправдала. А когда он в разгар, так сказать, процесса, начал выказывать гм… желание все бросить и немедленно мчаться на поиски своего лорда, то, как говорят – говорили – в Розаррии: «Это было бы смешно, если бы не было так грустно». Что? Вот еще! Пускай сами разбираются, мне просто интересно, как оно так получается.
Он снова прислушался к голосу и тряхнул головой:
- И вообще, перестань меня поучать, я итак от разговоров с тобой становлюсь слишком похожим на своего обожаемого родителя. А с Зальбаагом придумаю что-нибудь. Жалко только, его нельзя развинтить, а потом обратно собрать…
Бальфир беззаботно улыбнулся ветру и, не глядя, кинул последний камень, который попал ровно в центр флюгера.

@темы: слэш, 2008, кинк-фесты, Final Fantasy XII, PG-13

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Один на один

Фэндом: Final Fantasy VIII
Пейринг: Сейфер/Скволл
Рейтинг: PG-13
Объем: 634 слова
Дата: 31.03.2008
Примечания: написано на кинк-фест на сообществе Серафин на заявку: Сейфер/Скволл периода обучения в Саду. Ненависть-притяжение, драка-секс; читать на сайте "Корпорация"

"Этот выскочка Альмази!"
"Этот выскочка Леонхарт!"
Шепотки за спиной и косые взгляды.
Каждый шаг как по острию ножа.
Быть лучше - это тоже тяжелый труд.
И только когда после дня, полного тренировок, ты сворачиваешься клубочком на своей узкой койке, и все мышцы ноют, отказывая тебе в отдыхе - только в этот момент ты осознаешь, как хрупка броня, отделяющая тебя от остальных. И насколько тебе одиноко под ней. Точно так же, как под тонким серым одеялом с ярлычком и инвентарным номером, пришитым мелкими стежками в углу.
В комнатке с пластиковыми шторками на окне, где можно, раскинув руки, пальцами коснуться стен.
Первый раз вы деретесь глупо, по-ребячески, до разбитых носов и костяшек пальцев. Он цепляется к тебе в коридоре, слово за слово, и все-таки он бьет первым.
Он всегда начинает.
Инструктор делает вам выговор, но, кажется, понимает, что это бесполезно.
А может быть, его тоже очаровала белозубая улыбка Сейфера Альмази.
Ты готов признать, что он может быть обаятельным, когда хочет.
Но только не с тобой. Вы сталкиваетесь еще несколько раз, но теперь уже более осторожно, памятуя о предыдущем опыте. Не на людях. Не оставляя следов. Как будто можно повзрослеть, узнав, что словом можно ранить сильнее, чем сталью.
Как будто можно изменить два таких простых слова: "Это судьба".
Ваши стычки уже настолько привычны, что когда ты возвращаешься в свою комнату и видишь там Сейфера, для тебя это всего лишь продолжение все той же игры.
И когда твой кулак проезжается по его скуле, а он, вместо того, чтобы ответить, ловит тебя за запястье и опрокидывает на койку, ты все еще не понимаешь, что происходит.
Его пальцы в твоих волосах, его губы нерешительно касаются твоего виска. Это уже не по правилам, но тебе внезапно становится жарко, так что - плевать на правила.
Все, что имеет значение, это дыхание, сливающееся в унисон, торопливые, неуклюжие движения, то, как он ругается сквозь зубы, ударившись локтем о стенку, и слишком узкая постель, на которой никак не уместиться двоим.
И ведь первым начал-то он.
Оказывается, в постели вам тоже есть, о чем спорить, но у Сейфера изначально преимущество, а это нечестно. В отместку ты прикусываешь мочку его уха и с удовлетворением ловишь кожей низкий стон.
А может быть, преимущество вовсе не у него...
Пот заливает глаза, одежда в беспорядке свалена на стуле, твои лодыжки нелепо и смешно смотрятся на его плечах, и как же неудобно, и восхитительно, и "а-а-ах, еще..."
Дети, воспитанные как солдаты, вы не умеете просить - только требовать. И отдавать не умеете тоже.
Поэтому таким ненужным кажется движение, которым он убирает влажные пряди волос у тебя со лба. Гораздо привычнее его всегдашний оскал и хлесткое: "Ублюдок!"
"Извращенец!" - мгновенно ощериваешься ты в ответ, и прижимаешься к загорелой спине, вбирая в себя каждый миллиметр кожи, вдыхая терпкий запах, который теперь будет преследовать тебя всюду.
И напоминать о нем.
- Чертов гроб, - ворчит он и спускает ноги с кровати. - Всю жизнь живем в долбаном ящике.
И в этот момент тебе кажется, что вот сейчас-то ты понимаешь его, что ему тоже, наверное, бывает холодно и одиноко, и что его циничные шуточки, которые так тебя бесят - не что иное, как точно такая же, как у тебя, броня.
Тебе хочется верить в это, когда ты приподнимаешься на локте и тянешься губами к губам.
Тебе хочется верить в это, даже когда ты слышишь случайный разговор его подпевал, Райдзина и Фудзин. Ведь не может же быть, чтобы они обсуждали?..
Не может?
- Прикинь, оказывается, его любой может отыметь?
- Утвердительно!
Когда ты сквозь зубы предлагаешь ему выяснить отношения раз и навсегда - дуэль на ганблейдах - для него это пока всего лишь продолжение все той же игры.
Он соглашается легко, со снисходительной улыбкой - кажется, он вообще все делает именно так.
Понимание в его глазах вспыхивает только после твоего первого удара.
Вы уже достаточно повзрослели, чтобы драться всерьез.
Но вы пока недостаточно взрослые, чтобы любить.

@темы: слэш, 2008, кинк-фесты, Final Fantasy VIII, PG-13

---

Прикладная грамматика

Фэндом: Final Fantasy XII
Бета: Аззи
Персонажи: Ффамран, Вэйн
Рейтинг: G
Объем: 776 слов
Дата: 29.03.2008
Примечания: написано в соавторстве с  Сессемару; читать на сайте "Корпорация"

- Ффамран Бананса, ты хотя бы понимаешь, что тебе должно быть стыдно? - доктор Сидольфус старался, чтобы его голос звучал грозно, но при взгляде на младшего сына маска сурового отца таяла как воск. Дитя умудрялось одновременно строить невинные глазки и выглядеть так, как будто сейчас лопнет от смеха. Сидольфус помахал перед носом обвиняемого дагерротипом. На пластинке четко отпечатались контуры двери и надпись, намалеванная на оной двери размашистым почерком. На краску неизвестный художник не поскупился, и ее потеки придавали всей картине зловещий оттенок.
- Ффамран, я все понимаю, ты недолюбливаешь судью Габранта… - Сидольфус тяжело вздохнул, - но по крайней мере, если уж решил пошутить, делай это грамотно! Не позорь семью!
Он ткнул пальцем в изображение.
- Разве ты не знаешь, что в предложении "Осторожно злая собака" после вводного слова ставится запятая?!
* * *
- Ты же осознаешь, что до тех пор, пока не прекратятся эти детские шуточки, тебя никто не станет воспринимать как взрослого?
Ффамран на секунду обернулся, чтобы презрительно фыркнуть Вэйну Солидору в лицо.
- Они в любом случае не станут меня воспринимать как взрослого лет до тридцати. За исключением тех случаев, когда можно давить на взрослую ответственность. Так что не надо тут.
Последняя буква на двери была украшена завитушкой.
- Ничего не забыл? - поинтересовался принц, смотревший на надпись со смутным одобрением. - Знаки препинания, например?
- Я теряюсь в догадках, - Ффамран Бананса упер руки в боки. - Где и что надо поставить, чтобы эта собака поняла, что меня пора остерегаться?
* * *
Судья Габрант равнодушно смотрел сквозь младшего сына Банансы. Ффамран строил рожи. Вэйн начинал раздумывать о радикальном решении всех проблем.
Например, посадить обоих в экспериментальную ракету доктора Сидольфуса и отправить за пределы стратосферы.
К сожалению, подобные мысли совсем не подобают принцу, поэтому Вэйн только вздохнул и сказал:
- Ффамран Бананса раскаивается в своем поступке и просит прощения, - прицельный пинок хоть и не возымел должного эффекта, но, по крайней мере, провинившийся перестал кривляться.
Повисла пауза.
- Милорд, - вежливо сообщил Габрант ближайшей драпировке, - разрешите идти?
- Идите, - вяло махнул рукой Вэйн, и Судья уже почти скрылся за дверью, когда Ффамран звонко произнес:
- Конечно, раскаиваюсь. Понял, принял, осознал, все такое. В следующий раз ни в коем случае не забуду про правила пунктуации…
- Пунктуации, маскировки и уточнения дислокации противника до начала активных действий. У тебя уроки еще не начались?
- Не-е-ет, - Ффамран заложил руки за голову. - У меня академический отпуск. Я опять обогнал всех этих головой приложенных. Я умный.
Его наградили скептическим взглядом, от которого улыбка Банансы стала такой широкой, что, казалось, лицо пополам треснет.
- А пунктуация - это просто форма дислекции, ага.
- Зануда ты, нет бы дать дельный совет подрастающему поколению.
- Кидайся в Габранта чем-нибудь. Пауками, например. Он, кажется, читать вообще не умеет.
- Хорошо, - смиренно ответствовал Ффамран, ковыряя носком ботинка пушистый ковер, - я обязательно учту все пожелания.
* * *
Когда на следующей неделе на только недавно старательно отчищенных дверях комнат судьи Габранта появилось весьма натуралистичное изображение овчарки ландисской обыкновенной (на всякий случай с подписью, чтобы никто не перепутал), Вэйн с тоской вспомнил "воспитательную беседу". Видимо, просить доктора Банансу вразумить своего отпрыска - гиблая затея, но указанный отпрыск, кажется, начал переходить все границы.
- Хоть бы в художественный лицей его отдали, что ли, - жаловался принц молчаливому телохранителю. Берган кивал, но, судя по его лицу, он и сам был не против заняться прикладным изобразительным искусством.
- На самом деле, его надо пороть, - сообщил третьему принцу первый. - Возможно, Габрантом. Для наглядности.
Вэйн даже зажмурился, на секунду представив реакцию "ландисской овчарки" и, судя по почти довольному выдоху, подобное представил и Берган. Как всегда, не включив реакцию на это, например, Сидольфуса Банансы.
- Но он же мой друг, - с некоторым сомнением заметил третий принц. - Он мне еще живой нужен.
- Ну, полежит недельку в реанимации... Все проще, чем прививать Судье Габранту чувство юмора. Сдохнет еще ненароком.
* * *
Почти десять лет спустя, когда Ффамран сгребал в кучу доспехи Судьи с намерением выкинуть их из окна самого высокого здания Аркадиса (самым высоким зданием в столице был Императорский Дворец, что несколько осложняло дело, но, в конце концов, если ты боишься трудностей - ты не Главный Герой, так?), к нему по какому-то поручению заглянул Судья-магистр Габрант. Судя по натянутому тону, их взаимная неприязнь по-прежнему таковой и оставалась, но Ффамран попрощался с магистром почти с нежностью (тот, конечно, не знал, что с ним прощаются навсегда). Давняя история его все-таки кое-чему научила.
Например, разумно использовать имеющиеся в распоряжении ресурсы.
Так что Берган потом полдня гонялся по коридорам дворца за моделью воздушного корабля, выписывавшего в воздухе всяческие гадости относительно Департамента Судейства в общем и некоторых судей в частности.
Конечно, орфографически правильные гадости.

@темы: 2008, Final Fantasy XII, джен, G

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Немного тепла

Фэндом: Fushigi Yuugi Genbu Kaiden
Пейринг: Хикицу/Томите
Рейтинг: PG-13
Объем: 3 231 слово
Дата: 22.03.2008

Миновал праздник начала зимы, и весь Хоккан, кажется, погрузился в зимнюю спячку.
Спали поля и леса, с богатырским всхрапом спуская изредка вниз по склонам лавины, спали горы. Спал желтый дракон Тода в распадке за крошечной деревушкой.
Металась во сне Жрица Генбу, лихорадку которой не могли унять даже целебные травы Хацуи.
На четвертый день Томите просто не выдержал и сбежал - ему действовали на нервы озабоченное лицо мамы и мрачный Римудо, неподвижно сидящий рядом с больной. Мать только кивнула, когда он выпалил, что идет поохотиться, и, схватив лук, был таков. Его отбытие, кажется, заметил только Соруэн, присматривавший за Айрой и Хацуи, всем остальным было наплевать.
"Ну конечно, - думал Томите, продираясь через лес и пиная ни в чем не повинные ветки, - Такико жрица, она важнее... Даже мама, кажется, забыла, что у нее есть сын!"
Он остановился, пораженный этой мыслью. Неужели его злит Такико? Нет, по здравому размышлению решил он, просто все слишком увлеклись идеей о появлении жрицы и Хранителей. Томите готов был поспорить, что даже те жители его деревни, которые считали, что Генбу приносит несчастья, при виде их мико могли усомниться в своем неверии. Такико, как никто другой, умела убеждать. Даже Эмутато сказал, что ему захотелось пойти за ней. За ней, а не за своим лучшим другом!
Только вот жрица, в отличие от лучшего друга, не вмораживала его сестру в ледяную глыбу на целый год. И ни разу не усомнилась в "Хикицу".
Томите заметил, что уже забрался достаточно далеко, и решил немного передохнуть. В горах осень практически не ощущалась, уступив права зиме. Далеко внизу ветер гнал снежное крошево, над горячими источниками превращающееся в клочья белого тумана, изорванным саваном трепещущие среди скал, но в лесу было тихо. Так тихо, что треснувшая под чьей-то ногой ветка заставила Томите подскочить и схватиться за лук. На краю поляны стоял Хикицу, задумчиво созерцая пейзаж. Его глаз скрывала черная повязка, сделанная Айрой под чутким руководством Бораате, и вышитая неуклюжими детскими стежками. Томите мог поручиться, что светловолосый Хранитель стоял здесь уже давно - так хорошо вписывалась его фигура в окружающее безмолвие.
Хикицу перевел взгляд на лучника, и тому стало не по себе - он еще помнил, каково это - заглядывать в эти глаза.
- Подходящее место для размышлений, не так ли? - Хикицу наконец нарушил затянувшуюся паузу.
- Да, - с облегчением выдохнул Томите. - Я тогда не буду тебе мешать.
Он вскочил, и хотел было идти дальше, но Хикицу ухватил его за рукав, вынуждая остановиться. Лучник вырвал руку, чувствуя, что мучительно краснеет. Он и сам не понимал, что на него нашло - всего несколько дней назад он пламенно убеждал своего товарища идти с ними, и все было легко и просто. Но только не здесь. И не сейчас. Сейчас Томите желал одного - оказаться подальше от всех. От жрицы, от Хранителей. От Хикицу.
- Чамука... - в голосе Эмутато сквозило удивление и что-то еще, о чем было лучше не думать.
Томите потряс головой.
- Все в порядке, если тебе нужно побыть одному... Ты, наверное, не привык к этому, - он кивнул в сторону деревни. - Я уже ухожу.
- Чамука, я... - что бы ни хотел сказать Хикицу, это осталось недоговоренным. Томите взял низкий старт и рванул в спасительные заросли, продираясь наобум, оцарапываясь о ветки, только бы подальше, подальше...
Он несся по лесу, в котором ему были знакомы каждый куст и каждая кочка, и даже если бы Хикицу хотел последовать за ним, вряд ли бы у него это получилось. Но Эмутато так и остался на поляне, приоткрыв рот и глядя вслед своему другу.
Томите бежал. И бежал. И бежал, пока легкие не были готовы разорваться, а деревья вокруг не сменились низкорослым чахлым ельником. Он бежал бы и дальше, но сегодня ему определенно не везло во всем. Он споткнулся о какую-то корягу и кубарем покатился на дно оврага. Рефлекторно попытался сделать хоть что-нибудь, знак на спине обожгло огнем, но было уже понятно, что он не успеет, не успеет...
Падение прекратилось, и в то же мгновение ногу пронзила острая боль, сменившаяся онемением. Томите приподнялся на локте, пытаясь сообразить, что же произошло. И был вынужден бороться с желанием не то расхохотаться, не то расплакаться. Его левая нога, вывернутая под каким-то странным углом, оказалась вморожена в глыбу льда, торчащую из земли - она-то и остановила полет на дно оврага, где недружелюбно щерились ветки поваленного дерева. Томите содрогнулся, представив, что бы с ним было, если бы он все же долетел до дна. Скорее всего, друзьям бы пришлось снимать с острых сучьев его хладный труп. Он глубоко вздохнул, и приказал льду растаять.
Не тут-то было.
Лучник отчаянно дернул вывихнутой ногой. Прозрачные тиски держали крепко.
"Думай, - велел он себе, с облегчением замечая, что по крайней мере лук и стрелы пережили падение без видимых повреждений, - ты смог разморозить Айру, так в чем же дело?"
Ему показалось, или ледяная корка продвинулась выше? Томите представил живописную скульптуру себя в рост и все-таки хихикнул.
"Я же Хранитель Генбу. Томите. Я управляю льдом!!! Так почему же он не слушается меня?"
Теперь он увидел, как белесая изморозь ползет от стопы к голени. Лед ластился к нему, как домашний зверек, переливался разными цветами, обещал покой...
"Вечный покой", - напомнил себе парень, стискивая зубы. Его начала бить дрожь.
На ум приходили байки из тех, что любили рассказывать охотники на общем костре - как попавшие в их капканы лисы отгрызали себе лапы и убегали.
"Ты сильный!" - вспомнились ему слова Такико - или это был Эмутато?
"Если поднимется выше колена - придется отгрызать", - мрачно подумал Томите, дрыгая упрямой конечностью.
Никакого результата.
Если бы лед плавился от одного взгляда - Томите давно уже был бы на свободе. Но даже его стихия изменила ему. Оставила в одиночестве, совсем как...
Юноша пнул глыбу здоровой ногой. И тут же отдернул ее, опасаясь увидеть на коже мокасин белый налет. Но лед не продолжил свое наступление, и, ободренный этим, Томите попытался поковырять его ножом.
Никакого результата.
Хотелось выть от бессилия, но Хранители ведь не сдаются. И не хнычут. Устроиться на холодной земле, так, чтобы было удобнее орудовать ножом - задача сама по себе непростая, но он справился. Во рту откуда-то взялся неприятный металлический привкус - наверное, попала кровь с расцарапанной щеки. Лед не поддавался. Зато уже подкрадывались ранние зимние сумерки, и где-то в горах начали проникновенно выводить свои рулады волки. Томите дополнил воображаемую картинку с ледяной скульптурой реалистичными статуями волков в натуральный размер. Впрочем, опасность замерзнуть ему угрожала и без волшебного льда - зуб на зуб у парня уже не попадал. Как выясняется - хихикать, когда тебя колотит озноб - не самое лучшее из занятий. Особенно когда почти над ухом раздается сиплое взрыкивание. Томите извернулся и с возмущением воззрился на нарушителя спокойствия. Большой серебристый волк стоял на краю оврага, с интересом заглядывая вниз.
- Б-б-брысь, - буркнул Томите, напоминая себе, что дрожит он от холода, а вовсе не от чего-нибудь еще.
Зверь наклонил голову набок, вывалив из пасти малиновый язык, его дыхание собиралось облачками пара и намерзало на носу, придавая морде удивленное выражение.
- Пошел вон, - попытался юноша урезонить непонятливое животное. - Ищи обед г-где-нибудь в другом м-месте.
"Теперь я еще и разговариваю, как Хацуи", - подумал он, наблюдая, как волк неторопливо спускается в овраг. На всякий случай Томите ухватился за лук. Волк намек проигнорировал. Под роскошной шкурой перекатывались сильные мускулы.
- Будет маме новая шуба, - мрачно пообещал парень, накладывая стрелу на тетиву. Адреналин временно прогнал озноб, но стрелять, лежа на земле, было неудобно, да и не хотелось ему, честно говоря, стрелять. Зверь был слишком... красивым.
"Если прыгнет - выстрелю", - пообещал себе Томите, зачарованно глядя на волка. Но тот не прыгнул - просто плюхнулся на землю рядом с ледяной глыбой и уставился на юношу прозрачными, желтыми как янтарь глазами.
- Ну и что теперь? - тоскливо поинтересовался Томите то ли у волка, то ли в пространство. - Предпочитаешь свежезамороженную закуску? Тогда придется подождать.
Волк, что не удивительно, не ответил, зато сверху раздался треск, как будто кто-то ломился сквозь подлесок.
- Чамука!!! - на краю оврага появился Хикицу. Томите даже не нашелся, что ответить - так его поразил вид запыхавшегося, растрепанного, раскрасневшегося друга, который уже осторожно спускался вниз по склону.
Волк поднял голову, и, кажется, усмехнулся - но Эмутато уже был здесь, стоял на коленях рядом с капканом из льда, и в волосы ему набились сухие еловые иголки и какие-то веточки, и его пальцы уже скользили по прозрачной поверхности, а на лице было точь-в-точь такое выражение, как когда он узнал, что Айра жива, и от этого Томите захотелось разреветься по-настоящему.
- Не размораживается? - теперь Хикицу деловито ощупывал поврежденную ногу выше ледяной корки. Томите проглотил комок, застрявший в горле, и выдавил.
- Ага. И не разбивается.
Предательский голос все-таки сорвался, но Эмутато не обратил на это внимания. Он сосредоточенно прикусил губу, разглядывая ловушку, в которую угодил его товарищ.
Потом повел ладонью над глыбой, и Томите почувствовал, как за голенище ему потекли теплые ручейки. Увы, это таял не лед. Водяная магия Хикицу тоже была бессильна, и светловолосый Хранитель отдернул руку.
- Я никогда не умел особенно хорошо обращаться с холодом, - извиняющимся тоном произнес он. - Все-таки это должен сделать ты.
- Но у меня не получа-ается, - все бы хорошо, только вот как избавиться от этой интонации обиженного ребенка?
Томите стиснул зубы так, что в челюсти что-то хрустнуло, и зажмурился, лишь бы не встречать этот сочувствующий взгляд.
"Я уже не маленький, не надо смотреть на меня, как ты смотришь на Айру. Пожалуйста, не надо меня жалеть!"
Чужие руки поддерживали его, не давали сорваться. Хикицу приобнял его за плечи и прошептал, шевеля дыханием волосы на затылке юноши:
- Ты сможешь. Я знаю, ты сможешь.
И внезапно Томите стало легко и спокойно. От этого уверенного голоса все страхи и сомнения рассеялись, как туман над озером, и впервые за этот день - да что там, за все последние дни - он почувствовал себя в безопасности. Наконец расслабился.
Лед треснул.
И разлетелся в сверкающее крошево.
В тот же момент размороженная нога решила напомнить о своем существовании, но Томите не заорал, только со всхлипом втянул в себя воздух. Хикицу наклонился ниже, чтобы осмотреть вывих, его волосы упали на лицо, не давая прочитать выражение.
- Будет больно, - констатировал он, примеряясь вправить поврежденную конечность.
Томите кивнул и снова зажмурил глаза. Резкая вспышка боли, и...
- Э-эй! Что ты делаешь?! Поставь меня на землю!
- Вряд ли, - невозмутимо ответил Хикицу, начиная подниматься наверх. Серебристый волк бесшумно последовал за ними.
- Ходить ты сейчас не сможешь, - Эмутато говорил резкими, отрывистыми фразами, экономя дыхание, - а здесь оставаться слишком опасно.
Томите еще немного неубедительно повозмущался и притих, даже несмело обхватил своего спасителя за шею. Было в этом что-то в корне неправильное, но юноша подозревал, что если он продолжит полемику, его просто перекинут через плечо, и остаток пути он проведет, болтаясь вниз головой.
Четвероногий сгусток тумана скользил рядом с ними, изредка отбегая вперед и снова возвращаясь. Как ни странно это звучало, Томите казалось, что волк и человек прекрасно понимают друг друга. Хикицу уже изрядно запыхался - при всем своем мальчишеском телосложении его ноша обладала здоровым аппетитом и любила вкусно покушать - когда после очередной отлучки волк вернулся и настойчиво потянул его за собой.
Пещерка - скорее даже ниша в скале - была маленькой и явно когда-то обитаемой, судя по специфическому запаху, но там было сухо и не дуло.
Эмутато сгрузил Томите на пол, утер пот со лба и принялся аккуратно стягивать мокасин с его левой ноги. Лучник морщился, но молчал - у него вообще был какой-то пришибленный вид, словно он только начал осознавать произошедшее.
- Наступить можешь? - Хикицу ощупал распухшую лодыжку, неодобрительно покачал головой. Томите привстал, опираясь на руку друга. Из глаз брызнули слезы, но боль все же была терпимой. Парень без сил опустился обратно на камни.
- Жить буду, - криво усмехнулся он, снова натягивая обувь.
- Это не может не радовать, - сухо ответил Эмутато, и выглянул из пещеры. - Солнце уже зашло, придется переночевать тут - в темноте я тебя не дотащу.
Томите рассеянно кивнул, дергая шнуровку.
- Умеешь же ты выбирать такие местечки.
- Привычка, - в темноте не было видно его лица, но Томите показалось, что он улыбнулся.
- Совсем как в старые добрые времена, да?
- Ну, если не считать того, что мы тогда были меньше и могли забраться в любую щель или дупло, и спокойно там переночевать, - Хикицу поднялся. - Я схожу за хворостом.
Еще через некоторое время они сидели у весело потрескивающего костерка на площадке перед пещерой и жевали хлеб и сыр, которые заботливая Бораате успела сунуть своему непутевому отпрыску.
Эмутато натаскал еловых лап и соорудил две удобные постели. Томите подумал, что даже когда они путешествовали со жрицей по Хоккану, у них не всегда была возможность провести ночь с подобным комфортом.
Его разморило от тепла и усталости, поэтому он даже не сразу сообразил, о чем речь, когда Хикицу напряженным голосом сказал, глядя на пляшущее среди сучьев пламя:
- Чамука... Почему ты убежал?
Первая реакция была уже почти инстинктивной.
- Я - Томите. То-ми-те, - сонно пробормотал парень, потом до его сознания дошла суть вопроса.
Эмутато по прежнему созерцал огонь, кажется, он мог просидеть так целую вечность. Томите тоже уставился на языки пламени, словно пытаясь разглядеть там ответ.
- Не знаю, - когда не можешь придумать, что соврать - лучше говорить правду. Он дернул плечом, пытаясь подобрать слова. Хикицу терпеливо молчал.
- Я наверное просто устал ждать, - неловко предположил Томите, комкая в руках пояс. - И Такико болеет... Вот, захотелось проветриться... И ты не очень-то общаешься со всеми, вот я и подумал... то есть, ну что ты хочешь побыть один.
Он осмелился поднять глаза и натолкнулся на ту же теплую улыбку, с которой Хикицу обычно смотрел на свою сестренку.
- Томите... - брат Айры помолчал, как будто пробуя имя на вкус. - Поверь мне, если я захочу побыть один - сразу скажу. Но я вовсе не против твоего общества.
Несмотря на загар, Томите очень легко краснел, поэтому он порадовался про себя скудному освещению. Уши у него горели, когда он ответил с неуверенной улыбкой:
- А я - твоего.
- Совсем как в старые добрые времена? - Хикицу протянул руку и коснулся его щеки. Лучник от неожиданности отшатнулся и увидел, как потух взгляд друга.
- Прости... - пробормотал он одновременно со словами Хикицу:
- Я не хотел...
Повисла неловкая пауза, заполняемая только негромким потрескиванием костра. Большое полено сломалось в огне, выбросив вверх сноп искр, осветивших сцену у пещеры удивительно ярким светом. Даже ветер стих, и Томите вдруг сообразил, как он, должно быть, смешно выглядит. Взъерошенный, грязный, с расцарапанной физиономией... И насколько серьезным кажется Эмутато - пусть даже с лесным мусором в волосах и в испачканной одежде.
Не обращая внимания на странное трепыхание в животе, парень быстро подался вперед и неуклюже мазнул губами по губам Хикицу. Он не знал, как это делается, и конечно поцелуй вышел совсем не таким, как он себе представлял - они столкнулись носами, и Томите тут же отпрянул, то ли испугавшись, того, что натворил, то ли ожидая получить по лицу, как от Такико. Сказать, что Эмутато удивился - значит не сказать ничего - единственный глаз Хранителя стал круглым как плошка, в нем отражались блики костра. Он коснулся пальцами своих губ, как будто не мог поверить в случившееся. Если бы Томите был в состоянии - он тут же подорвался бы с места и убежал, но подлая нога лишила его такой возможности, так что все, что ему оставалось - только мучительно краснеть и пытаться промямлить хоть какие-то извинения. Пока Хикицу не привлек его к себе и не поцеловал по-настоящему. Ну то есть Томите решил, что это, наверное, и есть по-настоящему - и сухие, обветренные губы, и пальцы, ерошащие волосы на затылке, и мурашки по позвоночнику, и сладкая дрожь, и чужое дыхание, которое пьешь, как свое... Когда он подумал, что лучше быть уже не может, Хикицу отстранился, внимательно и серьезно глядя на него.
- Чамука... Нет, Томите, - поправился он сам, опуская руки, отпуская... - Мы не можем... Это неправильно.
Юноше очень хотелось возразить, что плевал он на возможности и правила, и что с ним только что произошло самое чудесное событие в его жизни, и как вообще он мог заглядываться на Такико, и что ему не нужно нечто большее, но голос снова его подвел, и он только замотал головой, как большой неуклюжий щенок. Его трясло - наверное, после всех своих приключений он все-таки простыл.
Хикицу очень невесело улыбнулся и накрыл его руку своей.
- Ты сам мне говорил, что мы уже не Чамука и Эмутато. Мы - Хранители Генбу. У нас есть миссия. Мы должны защищать жрицу. И не только ее.
- Но... - сердце, кажется, бухало где-то в районе горла, но Томите не привык так быстро сдаваться. - Такико и Уруки...
- Им обоим их чувства уже принесли достаточно горя. И, боюсь, это не предел.
- Ну и пусть! - как же хочется вскочить, пройтись туда-сюда, как будто простым движением можно отсрочить неизбежное. - Мне все равно!
Хикицу отвернулся, но все же недостаточно быстро, чтобы Томите не заметил, как исказилось от боли его лицо.
- А ты не подумал, что мне может быть не все равно? - спросил он внезапно охрипшим голосом.
Томите тоже отвел взгляд. Он знал причину. И понимал, что его друг прав. Они итак уже потеряли слишком много, чтобы позволить себе роскошь думать о себе, а не о других. Айра. Эмутато должен оберегать Айру, и Томите с мрачной решимостью поклялся себе, что сделает все, чтобы Хикицу смог вернуться к своей сестре.
Поэтому парень натянул на лицо привычную беспечную улыбку и объявил:
- Я думаю, надо выспаться! И завтра утром буду как новенький!
Хикицу признательно кивнул, а Томите расстилал плащ, продолжая балаболить:
- Надеюсь, твоя зверюга посторожит? Не хотелось бы, чтобы его приятели приняли нас за поздний ужин... Или ранний завтрак!
"Обжегся - и ладно, - думал он про себя, - но ты еще увидишь - я тоже могу быть сильным. Ты будешь гордиться мной, я обещаю!"
Они еще немного поболтали ни о чем, старательно избегая опасных тем, и скоро жертва собственных сил Хранителя уже тихо посапывала, свернувшись клубочком у догорающего костра.
Томите не знал, что его друг всю ночь просидел у огня, подбрасывая новые ветки и задумчиво глядя на спящего, охраняя его покой.
***
Их даже никто не спросил, где они пропадали - все были заняты Такико, у которой, кажется, наконец стал спадать жар, - и только Соруэн многозначительно проводил молодых людей взглядом.
Проведенный утром эксперимент по сбиванию шишек с елей показал, что ледяная магия слушается Томите, как и прежде, так что в деревню он возвращался в приподнятом настроении, хотя и основательно прихрамывая.
Хикицу размашисто шагал рядом, они смеялись какой-то глупой шутке, и лучнику начало казаться, что вчерашний день изглаживается из памяти, как чудной сон.
Им навстречу выбежала Айра, Эмутато подхватил ее на руки и закружил, а потом посадил к себе на закорки и так и донес до дома, и Томите, глядя на них, почувствовал какую-то щемящую нежность оттого, как скупой на эмоции Хранитель преображается рядом с сестрой.
Когда Бораате наконец обратила внимание, что в доме снова объявились два лишних рта, она устроила сыну разнос, за то что он вернулся с охоты без добычи.
И пока Томите с хохотом пытался убежать - на больной-то ноге - от разгневанной матушки со сковородкой, ему показалось, что все в мире наконец встало на свои места. И если место Хранителей Генбу рядом со жрицей - значит, они с Хикицу все равно будут неразлучны. Что бы ни случилось. Что бы ни было.
А то, что он потом подсмотрит, как Такико иногда касается своих губ, когда думает, что ее никто не видит, и поймает себя на таком же жесте - это не страшно. У него ведь всегда остается право на воспоминания.
Особенно, когда он нашел того, кто ему их дарит.
Того, с кем можно их разделить.

FIN

@темы: слэш, 2008, Fushigi Yuugi Genbu Kaiden, PG-13

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Взрослые игры

Фэндом: Final Fantasy XII
Пейринг: Аль-Сид/Берган
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: смерть персонажа
Объем: 1 030 слов
Дата: 13.02.2008
Примечания: написано на лотерею ко дню Святого Валентина на сообществе Серафин

Сколько он себя помнил, его всегда притягивала сила. Сила и власть.
В Доме Маргрейсов одно влекло за собой другое, и Аль-Сид рано научился уважать обе разновидности. "Сильные мира сего", "власть имущие" - эти словосочетания нравились ему, он обкатывал их на языке как конфету, пытался представить себя вершителем судеб Ивалиса. Не всерьез, разумеется. Младший сын младшего сына правящего императора имел примерно такие же шансы стать правителем Розаррии как последний бродяга с улицы. Нет, ему было предназначено оставаться в тени, и Аль-Сид постигал искусство подспудно управлять поступками людей, внушать им нужные мысли… Власть над душами очаровывала, но принц не отказался бы и от физического преимущества над противником.
Когда он впервые увидел Судей Магистров Аркадии, только давление отца смогло обуздать его восторженные попытки переодеть всю императорскую гвардию в стальной доспех. Судьи олицетворяли все, к чему он стремился. Ослепительный бесстрастный фасад, железные шлемы-маски, спокойная уверенность в собственном превосходстве. Вся мощь военной машины, выраженная в одном человеке. Это было красиво.
Его собственная бессменная телохранительница, Санчия, могла одним движением ладони переломить хребет взрослому мужчине, но по ее внешнему виду никто бы не подумал, что она способна поднять что-то тяжелее носового платка. Аль-Сид ценил скрытность и незаметность, но иногда ему хотелось, чтобы за плечом маячила внушительная фигура в доспехе, а не хрупкая девушка на голову ниже его ростом. Он был убежден, что лучший способ предотвратить войну - если не напугать врага до потери пульса, то хотя бы убедить в том, что ты способен ее выиграть.
Время от времени, когда дипломатические миссии приводили его в Аркадис, он пытался побеседовать с кем-нибудь из Судей. Приглашал их на "обед в непринужденной обстановке", чтобы посмотреть, что за люди скрываются за неприступными масками. Если он хотел учредить подобный институт в своей стране, надо было собрать как можно больше материала. Габрант вежливо отказался, сославшись на загруженность работой. Гис все время говорил о себе и брезгливо проводил пальцем по краю бокала. Заргабаат оказался приятным собеседником, но искусство Аркадии Аль-Сида не интересовало, а на нужные темы Судью Магистра было не разговорить. Берган всю дорогу краснел, мрачно молчал и у него чуть было не валил пар из ушей. Дрейс привела с собой Ларсу.
Повторного приглашения удостоились только Берган и Дрейс.
С Ларсой было интересно. С Дрейс не очень, но приходилось терпеть, подавляя желание предложить Санчии нокаутировать ее на пару часиков.
С Берганом было… забавно. Аль-Сиду нравилось выводить Судью Магистра из себя. Постоянно раздражать, обращать на себя внимание. Если бы у розаррийца была возможность выбрать личного Судью (он называл Дрейс "карманной Судьей" Ларсы, старательно выбирая момент, когда она наверняка услышит) - это был бы Берган. Кроме силы Аль-Сид умел ценить истинную верность. Жаль только, ничто из этого не могло принадлежать ему, однако Маргрейсы воспитывали в своих отпрысках воистину королевское терпение. Каждый раз, когда он посещал столицу Аркадии, Аль-Сид напоминал о своем существовании, приглашал Бергана на обед, в театр или на прогулку, пытался разговорить. Он подозревал, что Ларса догадывается об этих встречах, но младший сын Дома Солидор никак не комментировал попытки соблазнить одного из имперских Судей Магистров. Но может быть, он, как и многие другие, просто забывал, что младшему сыну Дома Солидор всего девять лет.
Чего Аль-Сид не знал точно - это в какой момент чисто спортивный интерес превратился в нечто большее. В желание безраздельно обладать другим человеком, его душой и телом. Теперь он ждал каждой встречи с все большим нетерпением, а в Кабинете Внешней Политики чиновники ломали головы, как обосновать его регулярные запросы на миссии в Аркадию. Маргрейс упорно шел к своей цели и постепенно начал добиваться результата. Сначала Берган стал называть его по имени. Потом сам попросил о следующей встрече. Потом совершенно явно подстроил все так, чтобы они оказались наедине. Аль-Сид ликовал. План удавался на все сто. Они провели вместе несколько чудных ночей, а однажды утром, когда розаррийскому принцу вдруг вздумалось пойти освежиться, он случайно подслушал, как знакомый спокойный голос выговаривает его любовнику:
- Ты неисправим, Берган. Если он и после секса не рассказал тебе ничего полезного - значит, уже не расскажет. И вздумалось же ему положить глаз именно на тебя...
- Простите, милорд, - Аль-Сид легко мог представить, что Берган сейчас покраснел как рак, - я не хотел…
- Ты сам предложил воспользоваться его интересом, - голос Вэйна был невозмутим. - Я разрешил тебе проявить инициативу, но в разумных пределах. Эта связь доказала свою бесполезность…
Голоса удалялись, оставляя Маргрейса наедине с гневом и ненавистью, практически неспособного пошевелиться. Еще никогда в жизни его так не унижали. Тем же днем он отбыл в Розаррию, так и не попрощавшись ни с кем, даже с Ларсой.
Несколько лет спустя Аль-Сид Маргрейс снова стоял на коленях перед Судьей Магистром. Под куполом храма разносились звуки битвы - имперцы добивали последних отчаянно сопротивляющихся стражников святилища. Габрант уже забрал Ларсу с собой, и скоро за ними должен был последовать и Берган. Если только не…
- Принцесса Ашелия вернется сюда, - он слышал, как охнула за его спиной Санчия. Плевать. - Она вернется с Мечом Королей и сможет предъявить права на трон Далмаски. Смерть Килтиаса ее не остановит.
Он боялся, что Судья Магистр уйдет, но Берган шагнул прямиком в расставленную ловушку. "Кое-что с годами не меняется", - подумал Аль-Сид, когда закованный в сталь кулак ухватил его за ворот и приподнял. Голос из-за шлема звучал глухо и непривычно:
- Тогда я подожду принцессу здесь. И заберу у нее меч - с ее согласия или без него.
***
Когда принцесса и ее спутники покинули святилище на горе Бур-Омисэйс, Аль-Сид отстранил Санчию и опустился на колени рядом с тем, что некогда было телом Судьи Бергана. Пират был прав, человеческого в нем оставалось мало. Розарриец постучал по железному шлему, отозвавшемуся гулким звоном.
- Я ведь любил тебя, знаешь? - сообщил он останкам. - Но ты все испортил. И теперь, я надеюсь, где бы ты ни был, ты с ужасом ждешь, когда я отправлю твоего господина вслед за тобой. Думаю, это будет не очень сложно - убедить принцессу Эш, что Вэйн Солидор - источник всех бед Ивалиса. И я теперь тоже умею играть не по правилам.
Он поднялся, пошевелил труп носком сапога. Все-таки, устрашающий внешний вид не давал стопроцентной гарантии победы. Надо просто делать так, чтобы противники не нападали - или нападали не на тебя.
- Пойдем, Санчия, - позвал Аль-Сид, в последний раз с сожалением оглядываясь на тело, - нам нужно еще многое сделать, чтобы выиграть эту войну.

@темы: слэш, 2008, Final Fantasy XII, PG-13

---

Mail affair

Фэндом: Final Fantasy XII
Персонажи: доктор Сид, Фран, Бальфир
Рейтинг: G
Объем: 647 слов
Дата: 13.02.2008
Примечания: написано на лотерею ко дню Святого Валентина на сообществе Серафин; читать на сайте "Корпорация"

Разбор утренней корреспонденции – такой же ритуал, как чашка кофе, перед тем, как приступить к работе. Плавный переход из расслабленного домашнего состояния к профессиональной сосредоточенности. Не то, чтобы директор лабораторий Драклор Сидольфус Демьен Бунанса нуждался в подобном переходе, но не стоило разрушать старательно выпестованный образ строгого, хотя и добродушного начальника.
Сегодня среди обычных финансовых отчетов, приглашений на различные сборища и деловых записок от сотрудников ему попался простой конверт из плотной бумаги без подписи и обратного адреса, на котором значилось его имя и приписка: «Лично в руки». Внутри оказалось несколько плотно сложенных листков бумаги, испещренных бисерным почерком.
«Дорогой доктор Сид, - гласило письмо, - позвольте выразить Вам свое неизбывное восхищение!
Ваши методы воспитания детенышей приводят Вашу покорную слугу в восторг. По воле случая мне пришлось долгое время путешествовать с Вашим сыном, и я уверена, что именно благодаря Вашим стараниям он вырос таким достойным молодым человеком.
Судите сами, в двадцать лет достичь уважения в определенных кругах – немалое достижение. Каково же было мое изумление, когда я услышала от него, что Вы практически не уделяли внимания своим отпрыскам! Сначала я печалилась и негодовала вместе с ним, слушая его рассказы, но потом ко мне пришло озарение. Несомненно, все это было спланировано Вами заранее! Видимое небрежение родителей заставляет детей искать собственный путь в жизни – так некоторые птицы сами выталкивают птенцов из гнезда, чтобы они, наконец, научились летать. Признаться, я уверена, что многим народам Ивалиса стоило бы перенять столь похвальную практику. Избалованные, неприспособленные к жизни дети и подростки (особенно человеческие дети и подростки) представляют серьезную угрозу для общества. Вероятно, это и Вам приходило в голову – да что там говорить, я практически уверена. Ведь именно в этом и состоит Ваша великолепная метода воспитания, не так ли? Предоставить детенышу самому решать, что ему нужно, а что нет, и учиться на собственных ошибках – что может быть эффективнее? Ваш сын утверждает, что Вы вряд ли помните о его существовании, но я склонна относить высказывание за счет юношеского максимализма. Несомненно, Вы пристально следите за его дальнейшими успехами и, уверена, что Ваше отцовское сердце преисполнено гордости за него.
Поверьте, в моей жизни не было бы большей радости, чем встретиться с Вами. Я с замиранием сердца слушала рассказы Вашего отпрыска, по крупицам собирая Ваш портрет, представляя Вас таким, какой Вы, несомненно, и есть – благородный, самоотверженный, в высшей степени достойный мужчина.
Боюсь, мой род занятий и несколько сомнительное положение, которое занимают представители моей расы в Аркадии, могут смутить Вас. Уверяю, я не посмела бы бросить тень на Ваше положение в обществе или каким-то образом оскорбить Вас, но если бы Вы только подали какой-нибудь знак, намек на то, что это возможно – моему счастью не было бы предела.
Я понимаю, что сейчас не слишком подходящее время для таких откровений – Вы, несомненно, заняты своей лабораторией, да и Ваши дети давно вышли из возраста, в котором им требовалось Ваше постоянное напутствие и наставление. И, тем не менее, Ваш образ навсегда запечатлен в моем сердце, мое восхищение безгранично, и пределом мечтаний отныне для меня станет совместное с Вами воспитание детей – кто знает, может быть когда-нибудь и это станет возможным…
С искренней любовью и уважением,
Ваша преданная поклонница».
Вместо подписи под письмом стоял крошечный рисунок с ушастой улыбающейся мордочкой. Пока Сидольфус читал письмо, он успел поперхнуться остывшим кофе и чуть было не расплескать его на важные документы. Когда же он дошел до конца, то только поднял очи горе (а вернее туда, где, никому невидимая, парила Венат) и с тяжким вздохом произнес:
- Опять Ффамран развлекается… Запомни, моя дорогая, никогда не заводи детей – вредно для нервов.
***
Вопль из рубки «Штраля» был, наверное, слышен во всем воздушном пространстве над Рабанастром:
- Ты написала ему что?!!
Фран флегматично полировала острые когти, не удостоив своего напарника даже взглядом. Бальфир рухнул обратно в пилотское кресло и закатил глаза.
- Ладно. Хорошо. Договорились. Я больше никогда – слышишь? Ни-ког-да не буду говорить, что у тебя плохо с чувством юмора! А уж если это дойдет до Вэйна… Упаси нас боги в ближайшее время появляться в Аркадии!

@темы: 2008, Final Fantasy XII, джен, G

---

Последний штрих

Фэндом: Final Fantasy XII
Бета: Аззи
Пейринг: Вэйн/Габрант
Рейтинг: PG-13
Объем: 694 слова
Дата: 30.01.2008
Примечание: читать на сайте "Корпорация"

- Это никуда не годится, - Вэйн мерил комнату шагами, время от времени поглядывая на безмолвно застывшего в углу Габранта. - Обрати внимание на походку, ты же не в доспехе Судьи. Все должно быть предельно убедительно. Еще раз.
И они попробовали еще раз. И еще.
Ноа уже начало казаться, что он всю жизнь занимается только этим - играет роль своего брата. Правда, он сильно сомневался, что кто-то из невольных зрителей в Нальбине будет обладать взыскательным вкусом Вэйна Солидора. В захваченной крепости вообще никому не будет дела до мелких деталей. Главное, чтобы его узнали и запомнили - а этого вполне можно добиться только внешним сходством. И, тем не менее, он продолжал повторять заученные слова, пытаясь догадаться, как отреагировал бы Баш на те или иные действия. То, что он не видел брата уже много лет, да и не горел желанием увидеть, отнюдь не помогало сосредоточиться. Но когда он уже был готов сдаться, принц хлопнул в ладоши и сказал:
- Отлично. С этим закончили. Нужно пригласить сюда начальника стражи - увы, чтобы вовремя нейтрализовать твоего брата, придется посвятить его в наш план. Я подозреваю, что у кого-то в Рабанастре возникло искушение сорвать переговоры.
Ноа очень живо представил себе картину, - два Баша фон Ронсенбурга перед изумленной публикой, - и поспешил согласиться. Вполне вероятно, что его брат окажется в крепости в то же время, и тогда кому-то - например, гвардейцам, - придется действовать очень быстро. Вэйн задумчиво потер подбородок. Габрант знал, что это означает: принц педантично просчитывал все возможные варианты развития событий. Судье Магистру оставалось только молча ждать, какой еще изъян обнаружится в плане. Если там, конечно, вообще остались изъяны.
Наконец тишину прервал щелчок пальцами, и Ноа вздрогнул от неожиданности. Вэйн недовольно хмурился.
- Предположим, рыцари Далмаски действительно проникнут в Нальбину. И если что-то пойдет не так, нужно дать понять нашим солдатам, кто из вас кто. Начальника стражи придется не только посвятить в нашу тайну, но и еще предоставить ему возможность различить вас с братом на случай непредвиденных осложнений.
Габрант пожал плечами:
- Какой-нибудь пароль? Он всегда может задать вопрос, ответ на который знаю только я.
- А если ему придется выяснять, кто ты в присутствии противника? - язвительно поинтересовался принц. Ноа почему-то подумалось, что у Вэйна тоже перед глазами стоит картинка с двумя совершенно одинаковыми лицами. - Нужен такой способ, чтобы человек посвященный сразу все понял, а остальные ничего не заметили. Например...
Еще один круг по комнате на сей раз закончился у письменного стола. Вэйн рассеянно начеркал пару строк на листе бумаги, потом в два шага оказался совсем рядом с Габрантом, настолько близко, что тот чувствовал тепло его дыхания.
- Например, родинка! - триумфально заявил принц и осторожно прикоснулся пером к щеке Ноа. Острый кончик царапнул кожу, и Судья Магистр машинально потянулся потереть скулу там, где Вэйн нарисовал ему родинку, но руку перехватили пальцы в белых перчатках.
- Теперь идеально. Только смотри не размажь, пока не высохло, - интересно, ему кажется или в голосе принца действительно слышится смех?
- А если кто-нибудь из подчиненных фон Ронсенбурга имеет привычку тщательно рассматривать лицо своего командира?
- Ну, всегда можно сказать, что это капля крови невинно убиенного короля, - вот теперь Вэйн смеялся уже вслух и почему-то не торопился отпускать его. Ноа, впрочем, и не сопротивлялся, и только одна неприятная мысль настойчиво стучалась в голове, не давая насладиться минутной близостью.
- А что, если... - голос внезапно подвел его, и Габрант был вынужден начать заново, - что, если кому-то уже приходила в голову подобная мысль? Если я - капитан Баш фон Ронсенбург, шпионящий на Далмаску?
Он готов был прикусить язык, но, к его изумлению, принц только рассмеялся еще громче:
- Ну, во-первых, никому в голову не могла прийти такая мысль, а во-вторых, ммм...
Поцелуй вышел долгий и невероятно нежный, совсем не похожий на их обычные торопливые объятия в темных закоулках императорского дворца. И в сознании Габранта промелькнула мысль, что если с авантюрой в Нальбине что-нибудь сорвется, и его достанет меч какого-нибудь бравого рыцаря из отряда братца, то после такого умирать, вообще говоря, не страшно.
Наконец им просто перестало хватать воздуха, и Вэйн отпустил его, отступил на шаг назад и, как ни в чем ни бывало, закончил:
- А во-вторых, я всегда смогу отличить тебя от кого бы то ни было.

@темы: слэш, 2008, Final Fantasy XII, PG-13

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра